— Мы имеем «счастье» видеть мисс Ракоши почти каждую ночь, и гораздо чаще, чем хотелось бы. Я даже жаловалась на нее Сьюзан Чэпмен, которая была у них старшей медсестрой. Я говорила ей, что не хочу, чтобы она постоянно к нам сюда ходила. А теперь, поскольку Сьюзан больше нет, мне придется обращаться к более высокому начальству.

— А что мисс Ракоши делает, когда приходит сюда?

— Общается с персоналом, стараясь казаться приветливой. И постоянно роется в медицинских картах, чего она, кстати, не имеет права делать.

— А вы не помните, была ли она здесь этой ночью?

— Прекрасно помню. Потому что всякий раз, когда я ее здесь вижу, меня интересует, что она у нас делает. И этой ночью я, как всегда, тоже поинтересовалась.

— И что же она вам ответила?

— Она сказала, что исполняет обязанности старшей медсестры и что ей нужно кое-что из медикаментов. Я не могу вспомнить, что конкретно ей понадобилось. Я отправила ее к нам в подсобку, но предупредила, чтобы потом шла к себе, да еще не забыла вернуть потом все, что брала. Она обещала, что так и сделает.

— И она направилась в вашу подсобку?

— Да.

— И что произошло дальше?

— Надеюсь, она взяла все, что ей надо, и спустилась к себе. Я точно не могу сказать, потому что сначала занималась одной из пациенток, а потом — этот «код».

— В какой палате лежала Патриция Прут?

— В семьсот третьей. А почему вы спрашиваете?

— Хочу взглянуть.

— Пожалуйста. Это сюда, — сказала Мерил, показывая, куда пройти по коридору.

Да, Джазмин Ракоши представлялась Роджеру все более загадочной личностью. Зачем она постоянно приходила в отделение акушерства и гинекологии общаться с персоналом, хотя была абсолютно необщительной, и зачем рылась в медицинских картах? Непонятно. Зато понятным было другое — и она, и доктор Наджа приходили в отделение акушерства и гинекологии перед «кодом». Интересно, сколько еще человек из его списка здесь побывали. Неудивительно, если бы оказалось, что здесь побывали все.

В палате, где лежала Патриция, был беспорядок. На полу разбросаны свидетельства недавней реанимации — обертки, шприцы, упаковки от лекарств. Кровать была поднята над полом на необходимом уровне, на белых скомканных простынях виднелись капельки крови.

Но того, что Роджер искал, он так и не нашел. Штатив капельницы был на своем обычном месте — в изголовье кровати, однако ни бутылочки, ни пластикового контейнера с жидкостью там не оказалось. А Роджер хотел проверить содержимое капельницы. Поскольку, по словам Лори, токсикологические исследования не дали никаких результатов, оставалась надежда на проверку инфузионного раствора.