Если я подверну ногу, мельком подумал я, все кончено.

Но приземлился благополучно.

Позади меня раздавались крики. Я слегка пригнулся и помчался по аллее вглубь сада, потом выбежал на тянущуюся позади домов глухую улочку, на которой стояли мусорные баки. Затем пробежал мимо сада наших соседей Вайсманов, пожилой супружеской четы, потом мимо сада Блэквеллов, потом Кертисов… У садовой ограды следующего дома я обнаружил велосипед, очевидно принадлежащий соседскому подростку, Стюарту Мендесу. Я немного знал его отца, Роберта Мендеса, стоматолога-протезиста. Надеюсь, он не рассердится на меня, если я возьму взаймы велосипед у его сына… Я уселся на велосипед и помчался по улице как одержимый.

Издалека донесся звук полицейской сирены.

Я свернул налево, в проход между двумя домами, и поехал по дорожке, идущей параллельно полю для гольфа, — иногда мы с Билли вместе катались по ней на велосипедах. Проехал метров пятьсот, иногда преодолевая поросшие травой кочки, и свернул направо. Еще немного — и я был уже в соседнем квартале.

Вдалеке слышались раскаты грома — начиналась гроза.

На ближайшем перекрестке я свернул направо. На следующем — налево.

Полицейских сирен я больше не слышал.

Еще один поворот…

Теперь можно было не бояться погони.

Через несколько часов я ехал в кузове небольшого грузовика, среди разнообразных стройматериалов.

В кабине сидели два индейца, которые подобрали меня у бензозаправки. Они направлялись в Майами. Это было очень кстати, тем более что поймать попутку в грозу казалось мне заведомо безнадежным делом. Индейцы предложили мне место внутри кабины, но я настоял на том, чтобы ехать в кузове с брезентовым верхом. Не считая, я протянул им несколько купюр. Они пожали плечами, взяли деньги и больше ни о чем не спрашивали.

Велосипед я спрятал в мусорный контейнер на первой же встречной бензозаправке — той самой, где меня подобрали индейцы. Я старался по возможности не попадать под камеры видеонаблюдения. Не снимал деньги с карточки. Отключил оба мобильника — свой и Коша. Я не знал, сможет ли полиция вычислить меня по включенному мобильнику, но предпочел не рисковать.

Оказавшись в грузовике, я пересчитал свою наличность. Восемьдесят шесть долларов. Плюс завалявшаяся в кармане монетка в пятьдесят центов.

Кроме этого, у меня не было ничего.

Ни семьи. Ни работы. Никакой поддержки.

На данный момент объявление о моем розыске, конечно, уже разослано по всему округу и за его пределы — от Форт Майерс и Сарасоты на востоке до Майами и Палм-Бич на западе. Местные журналисты наверняка связались со своими коллегами из центральных газет, и теперь все вместе радостно предвкушают грядущие сенсации. Ну, что-что, а уж ворох компромата на меня Гарнер им обеспечит…