— Наверное, предстоит та еще заваруха, мой уважаемый собрат, — любезно произнес Джордан.
— Да уж, — учтиво ответил Мерчисон. — А теперь я со всеми прощаюсь.
Эдвард Рейнард ждал его в машине. Ничего не сказав, Мерчисон сел за руль. Они проехали несколько кварталов, прежде чем Рейнард заговорил:
— Я женился на чудесной девушке. Но помоги ей Бог, бедняжке Эмили…
Он замолчал. Он не плакал.
Мерчисон сказал:
— Разумеется, вы будете время от времени видеться с вашим внуком. Не думаю, что мать окажется настолько жестокой.
— Сомневаюсь, что буду часто встречаться с мальчиком, — промолвил Рейнард. — Понимаете, с восемнадцати лет я в этом мире одинок.
Затем, выпрямившись, он снова обрел себя.
— Понимаете ли вы, — сказал он, — что, если бы я был дома сегодня утром, ничего этого не случилось бы?
— Возможно, что так, — мягко согласился Мерчисон. Однако он подумал: «Понимает ли он, как он влип, если действительно нанял этого невероятного идиота Сторма? Они действительно решили, что окружающие не способны отличить настоящее от мнимого? Так что же такое безумие? И что такое здравый смысл?»
Шерри работала мышцами глаз, силясь избавиться от нахлынувших на нее видений. Теперь она уже отчетливо понимала, насколько глупо вела себя. Эдвард Рейнард никогда не знал истинной Шерри Коулман-Рейнард. Он ненавидел кого-то другого. Только так и могло быть. Он заблудился в пространстве или во времени, перепутал ряды, на которых сидели Шерри, Вард и он сам. И ненавидел кого-то, кто причинил ему боль или кому он причинил боль. Бедный несчастный старик? Жаль, что она не поняла этого раньше… Все это теперь в прошлом.
Джордан передал ей чек.
— Он лежал в письме, — сказал адвокат. Лейтенанту пришлось оставить конверт как вещественное доказательство с остальной почтой, но Джордан уговорил его отдать чек.
На чеке милыми округлыми буквами было написано:
«Выплатить Шерри Рейнард по первому требованию пятьсот долларов ровно. Джесси Н. Холмс».
«Выплатить Шерри Рейнард по первому требованию пятьсот долларов ровно.
— Что ж, я