— Думаю, нет, — сказала она тихо.

— Ты в порядке?

— Где они?

— Сбежали. Не волнуйся. Далеко не уйдут.

Марион что-то стискивала в прижатой к груди руке.

— Что это?

Медленно, с трудом она разжала пальцы. На ее ладони лежал изумруд, зеленый и таинственный, как кошачий глаз.

— Мне казалось, он тебе не понравился.

Марион осмотрела разбитые стекла и стены в ямках от пуль.

— У меня ни царапины. И у тебя тоже. Это счастливый амулет.

— Вся ювелирная промышленность Ньюарка потрясена, — сказал Морис Вайнтрауб, крепкий седовласый патриарх, владелец самой крупной в Ньюарке фабрики, где изготавливали пряжки. — Я с самой Гражданской войны покупаю камни у «Райкера и Райкера». Когда был еще только один Райкер.

— Вы знали, что Эрхарда Райкера усыновили?

— Неужели? Нет, не знал.

Вайнтрауб посмотрел на море рабочих столов, за которыми при скудном северном свете работали ювелиры. На его губах появилась задумчивая улыбка, он погладил подбородок.

— Это многое объясняет.

— О чем вы говорите?

— Он был хороший человек.

— Отец?

— Нет. Его отец был хладнокровным мерзавцем.