Лицо Тувы сразу поменяло выражение: замкнулось, из беззаботного стало испуганным. Она попыталась обойти Фредрику, но та загородила ей дорогу:
– Ты никуда не пойдешь, пока мы с тобой не закончим разговор.
Тува заморгала от солнца, светившего ей в глаза:
– Мне нечего тебе сказать.
Она задрала нос повыше, стараясь напустить на себя независимый вид. Однако Фредрика была настроена серьезно: ей было что терять, и куда больше, чем свою честь.
– Зато мне есть что сказать тебе. Ты полностью рушишь жизнь Спенсера. И мою. И его дочери. Тува, ты пытаешься уничтожить целую семью. – Фредрика смотрела в глаза Тувы, надеясь, что выражение их изменится. – Ты должна прекратить это, пока еще не поздно.
Возможно, всему виной было солнце, но глаза Тувы наполнились слезами.
– Я не виновата, что ты живешь с психом и придурком и что ты выбрала такого урода в отцы своему ребенку.
– Он прекрасный человек, – произнесла Фредрика и почувствовала, что голос не повинуется ей. – Я не сомневаюсь, что он может ранить другого, но ты сделала слишком крупную ставку. Ты должна рассказать, что тебя так рассердило.
На глазах у Фредрики Тува изменилась, съежилась, приобрела жалкий вид. И тут Фредрика осознала, что совершенно не продумала свою линию поведения. Оставалось лишь надеяться, что она не создала себе и Спенсеру еще больших проблем.
– Он что, был плохим научным руководителем?
Это звучало нелепо, но никаких других догадок у Фредрики не было, и она действовала наобум. Тува молчала, отказываясь отвечать на вопросы.
– Или он не хотел тебя, когда ты хотела его?
Фредрика сама прекрасно знала, что, когда тебя отвергают, обида может прожечь дыру в душе, довести до полного безумия. Но все же не до такой степени, как это случилось с Тувой.
– Ты еще пожалеешь, что явилась ко мне.
Голос ее звучал хрипло от сдерживаемых слез, глаза блестели от стремления сосредоточиться.
– А ты пожалеешь, что попыталась разрушить мою жизнь, – проговорила Фредрика, когда Тува ушла.
Однако она знала, что это пустые слова. В той ситуации, в которую угодил Спенсер, мало что можно было сделать. Только надеяться на чудо. И на объективную правовую оценку так называемых доказательств.