Ребекка, кто тот человек, которому было что скрывать?

55

Малене казалось, что время неумолимо уходит. Когда ей позвонили из «Монгордена» с просьбой выйти поработать, она восприняла этот звонок как благодать, но теперь, после разговора с полицейскими, оставаться на месте было невыносимо.

Теперь Малена отчетливо видела, как все взаимосвязано, как она сама, словно пешка, была вовлечена в игру, которой не понимала и в которой не намеревалась участвовать. И еще она понимала, что у нее самой есть причины держаться подальше.

Остерегаться исчадия ада!

Малена ненавидела Теа Альдрин – за упорное молчание, за нежелание нести ответственность. Вся эта история вращалась вокруг нее, однако никто так и не взялся за нее всерьез, не заставил рассказать правду, чтобы все могли идти дальше. Вернуть себе отнятую жизнь.

Ко времени обеда страх перешел в настоящий ужас. Малена не решалась выходить в коридор, прячась в комнатах стариков. Не понимая до конца всех связей, Малена, однако, осознавала, что знает куда больше, чем следует.

Паника вонзалась в живот, как острый нож.

А что, если и ее убьют? Это не то же самое, как сниматься в фильме. Умереть – это непоправимо.

А еще так много хочется в жизни успеть!

Но тут терпение Малены лопнуло, ибо если чего-то в ее жизни оказалось предостаточно, так это бессмысленной жертвенности. С этим пора кончать. Хватит играть жертву.

Не оглядываясь, Малена около полудня вышла и направилась к своему велосипеду. Утренние облака развеялись, и стало ясно, что наступил еще один погожий солнечный день.

Малена глубоко вдохнула весенний воздух.

Сегодня наконец ее душа обретет покой.

Допрос подозреваемого Петера Рюда04.05.2009, 14.00(запись на диктофон)Присутствуют: Урбан С., Рогер М. (следователи), Петер Рюд (подозреваемый). Урбан: Петер, как дела? (Молчание.) Рогер: Мы понимаем, что вам сейчас тяжело, однако сотрудничать с нами в ваших интересах. Урбан: Вы же знаете, как это бывает. Больше всего достается тем сотрудникам, которые отказываются помогать во время внутреннего расследования. (Молчание.) Рогер: Кажется, мы имеем достаточно полную картину произошедшего на острове Стурхольмен, однако нам очень хотелось бы услышать вашу собственную версию. Петер: У меня нет никакой собственной версии. Урбан: Хорошо. Что это значит? Петер: То, что я сказал. У меня нет так называемой собственной версии произошедшего. Там был только я. Стало быть, та версия, которую я изложил, – единственная. Урбан: Мы понимаем ход ваших мыслей, но так не бывает, и вы тоже прекрасно это знаете. Рогер: Мы провели дополнительные исследования после того, как получили ваши первые свидетельские показания, и обнаружили нестыковки. Петер: Нестыковки? Рогер: Именно. Просто невозможно утверждать, что вы застрелили подозреваемого в порядке самообороны. Он был безоружен и беззащитен, когда вы выстрелили ему прямо между глаз. Урбан: Вы хорошо тренированный полицейский, к тому же высокий и сильный. У вас была масса возможностей обезвредить его, не убивая. Петер: Я сделал иную оценку ситуации. (Молчание.) Урбан: Петер, вы уверены в этом? Петер: В чем? Рогер: Сколько вам удалось поспать после исчезновения Джимми? Петер: Нисколько. Рогер: Почти двое суток без сна, в постоянном стрессе. Тогда понятно, что все пошло наперекосяк. Петер: Ничто не пошло наперекосяк. Урбан: Все пошло наперекосяк. Петер: На самом деле – что вы думаете? (Молчание.) Урбан: Мы думаем, что вы застрелили подозреваемого в здравом уме и трезвой памяти, вот что мы думаем. В лучшем случае это называется «убийство по неосторожности». В худшем – прокурор назовет это предумышленным убийством. Рогер: Если вы хотите нам что-то рассказать, то лучше сделать это сейчас. Иначе вы рискуете сесть пожизненно. Понятно? Петер: Мне больше нечего добавить. Ни единого слова.