Правда обезьяна… – говорит бомж.

Там армянин какой-то… в цирке служил… – говорит бомж.

Он сука обезьяну показывает как йети, – говорит он.

Белым выкрасил и показывает, – говорит он.

Ну мы под клеткой прям и зарыли чтоб… – говорит он.

Ясно, – говорит священник.

Качает головой. Говорит:

И вы, пидарасы, хотели – говорит он.

…от святой матери-церкви соткой отделаться? – говорит он.

Коротко ретроспектива.

Коробка для пожертвований с надписью «Коробка для пожертвований». Прорезь. Пустая церковь (все – черно-белое). Два бомжа пытаются протиснуть в коробку для пожертвований пачку долларов. Возня, роняют. Ругаются. Появляется священник, подходит, рассматривает деньги. Говорит что-то ласковым, умиротворяющим тоном – мы не слышим, только предполагаем, гладя на благостное лицо, – уходит. Возвращается с чашей – он не идет, а словно плывет, будто павушка, – и вдруг коротко, очень сильно, оглушает бомжей. Одного, и второго, в доли секунды. Подбирает доллары.

Утаскивает тела в подсобку…

Все та же черно-белая картинка, но уже что-то изменилось. Священник вытаскивает тела из подсобки, – то есть, это уже не ретроспектива, и, по мере того, как к картинке возвращается свет, оттаскивает гигантскую плиту посреди церкви. Крупно – надпись на ней.