Напои силушкою, – кричит она.

Накорми горынушкою, – поет она.

Приди да владей батюшко, – кричит она.

Мы с матушкой ужо тебя… – кричит она.

Повстречемо да привечаемо, – кричит она.

Белы рученьки возьмем, – кричит она.

Да и в баньку приведем, – кричит она.

В баньку купаньку с блядьми да попадьянки, – кричит она.

Распотешишься ты любо, – кричит она.

Словно батюшка наш Йосав, – поет она.

На пиру хмельном молока обпиваишьси, – поет она.

На трапезе сытной ягнятнки объедаишься, – поет она.

Бегает по церкви, наталкиваясь на стены, и кричит. Становится на колени в центре. Задирает голову, мы видим ее из-под купола церкви. Огонь, чернеющая на глазах штукатурка… Крупно – голова Матрены сверху.

Мы различаем, как из-под чулка на нас смотрят два больших ярких глаза.

Они смотрят на нас внимательно. Мы не видим в них угрозы. Но мы не видим в них и любопытства. Мы не вызываем в них никакого интереса, хотя эти глаза смотрят прямо на нас. Это глаза Чужого, глаза другого существа. И они просто нас не видят.

Тогда нам становится страшно.