— Вы уверены, что забыли их запереть? — бросив многозначительный взгляд на Таннер, спросил Мендес.

Девушка пришла в замешательство.

— Я думала, что забыла… Когда я приехала домой, дверь была открыта. Неужели вы думаете…

— Что-то пропало? — спросила Таннер. — Возможно, вы застали вещи не там, где оставили их?

— Нет… Не думаю…

Теперь ее голос выдавал неуверенность. Чувствовалось, что Дениз Гарленд вспоминает и не может точно вспомнить.

— Моя подруга Кэндес приходила ко мне. Мы предпочитаем готовить на свежем воздухе. Я задержалась, поэтому уезжала на работу в спешке. Не могу точно вспомнить, закрывала ли дверь.

— У вас есть стиральная машина? — спросила Таннер.

Теперь каждый новый вопрос казался девушке странным и преисполненным зловещего смысла.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Заметили ли вы пропажу одежды?

— Нет. К чему эти вопросы?

Девушка с каждой секундой становилась все более взвинченной.

Рисунок, лежавший на длинном столе между кухней и гостиной, привлек внимание Мендеса, когда он уже возвращался к входной двери. Карикатура, сделанная карандашом. На рисунке запечатлены несколько медсестер. Мендес узнал Дениз Гарленд. То же лицо сердечком. Художник подписался в нижнем правом углу: «РОБ».

Воспоминание всплыло в его голове. В тот день Балленкоа приехал в управление шерифа жаловаться на него. Мендес спросил у Хикса, что было в курьерской сумке Балленкоа. Альбом для рисования, записная книжка, две катушки пленки…

— Мисс Гарленд! — обратился он к девушке. — Вы знаете человека по имени Роланд Балленкоа?

— Нет.

Мужчина приподнял рисунок так, чтобы Таннер могла его хорошенько разглядеть.

— Откуда это у вас?