Он никак не мог понять, почему она позвонила и зачем приехала. Страх одиночества — или действительно хотела его увидеть? Пит сделал пару глубоких затяжек, и сигарета осветила рыжие вьющиеся волосы Анны, выбившиеся из-под одеяла. Поначалу Пит предполагал заняться любовью — да и сейчас был бы не прочь, но через некоторое время веки его отяжелели, он затушил окурок и поудобнее устроился под одеялом. Она повернулась на бок, и он свернулся рядом, обняв ее за талию. Во сне они выглядели так невинно, что никто не догадался бы о том, чем оба занимаются на службе.

Ленгтон проглотил пригоршню таблеток, чтобы приглушить неослабевающую боль в колене. Нередко по ночам у него в груди, в том месте, куда пришелся удар мачете, все огнем горело; шрам болел и часто воспалялся. Боль утихала лишь тогда, когда он раздевался донага и лежал с открытой грудью. Пытаясь заглушить боль и уснуть, он много пил, но это не помогало: почти каждую ночь он не находил себе места от боли. Часто, перед тем как провалиться в сон, он вновь и вновь размышлял о деле (а после повышения — о разных делах), однако сегодня был способен думать лишь об Александре Фицпатрике. Ленгтон невольно восхищался отчаянной смелостью Фицпатрика, хотя и понимал, что, если о происшествии узнают, вся команда станет объектом жестоких насмешек. Боль начала понемногу отпускать, он лежал в полусне и думал, действительно ли Фицпатрика интересуют только деньги. Убаюканный лекарствами и выпивкой, он пришел к выводу, что есть еще какая-то причина, но никак не мог додуматься, какая именно, и в конце концов крепко заснул.

Анна проснулась и резко села на кровати — и тут же шлепнулась назад на подушки. В голове у нее гудело.

Пит успел принять душ и одеться. Он принес ей кружку горячего крепкого кофе.

— Мне уже звонили. Мои ребята в отделении снимают отпечатки со всего, чего мог коснуться наш сверхчеловек. Мне придется там появиться, так что выпей-ка это по-быстрому, а потом я приготовлю омлет, мы позавтракаем и вместе поедем туда.

— Который час?

— Половина девятого.

— Боже мой!

Анна приняла душ, оделась и спустилась вниз; голова раскалывалась от боли.

— Вряд ли я смогу есть.

— А ты попробуй — и сразу почувствуешь себя лучше, а потом быстренько двинемся.

Устроившись на высоком табурете, Анна смотрела, как он раскладывает еду по тарелкам.

Пит обнял ее и ткнулся носом ей в шею:

— Ты спала как младенец.

— Не помню, как до кровати добралась.

— Я к тебе не прикасался! Похоже, мы оба вырубились.

— Прости. — Она потыкала вилкой омлет.

В половине десятого Анна торопливо вошла в свой кабинет. Команда уже с нетерпением ждала в совещательной. К счастью, Ленгтон еще не появлялся. Не успела Анна поставить дипломат на стол, как в кабинет ворвалась Каннингам: