— Мы с Сэмом и Оуэном уже несколько месяцев разыскивали этого типа и его милых питомцев. И когда в последний раз мы потеряли Оуэна, остались только мы с Сэмом. И вот теперь я потерял и его…

Все ясно. Уикенсу было приказано найти Волленштейна и его лабораторию. Но не для того, чтобы их уничтожить, не для того, чтобы испепелить, стереть с лица земли. А для того, чтобы в Портон-Дауне заполучили вожделенный предмет давней зависти.

Пол Чайлдесс не раз говорил ему, что сибирская язва никогда не будет использована без причины. Всякий раз, когда они с Кейт добивались новых результатов, он шел с отчетом к Чайлдессу и в очередной раз слышал, что, если они сумеют произвести эффективный антибиотик, он понадобится лишь в том случае, если немцы рискнут распылить над головами союзников какую-нибудь гадость. Этот антибиотик никогда не будет использован в качестве страховки, позволяющей Англии первой выстрелить по врагу невидимой смертью.

И тем не менее, несмотря на любые заверения, все это время Чайлдесс мечтал заполучить себе Волленштейна.

— Это была его мечта с самого начала. Или ты не в курсе? — спросил Уикенс. Он прекрасно знал, что говорил. Более того, ему доставляло видимое удовольствие видеть растерянность Бринка.

Чайлдессу нужны были микроскопические убийцы-бациллы, и чем больше, тем лучше. У него уже имелись споры сибирской язвы, но он мечтал заполучить в свои руки волленштейнову чуму. Потому что как ни хороша сибирская язва, а «черная смерть» гораздо эффективнее. Сибирской язве требуются недели, чтобы проложить себе путь в пищевую цепь, но даже в этом случае болезнь убьет лишь четверть, в лучшем случае чуть больше половины тех, кто ею заразился. Легочная форма чумы убивает за считанные дни, причем всех подряд. Перед внутренним взором Бринка предстала чудовищная картина, и он невольно содрогнулся.

Секреты. Что ж, без секретов не обойтись. Но двуличие, но ложь, помноженная на ложь! От этих мыслей кровь застучала в висках. Ему тотчас страшно захотелось закурить, дурацкое желание, но что поделать! Предательство отозвалось пустотой в его душе. Еще бы, ведь лгал даже не просто друг, а в некотором смысле родной человек. Впрочем, говорил ли когда-нибудь Пол Чайлдесс правду? Было ли такое, чтобы он не лгал? И вот теперь Бринк прокручивал в уме обрывки разговоров, разговоров, разделенных неделями, а то и месяцами, пока в его голове не зазвучал целый хор голосов, и все они принадлежали Полу Чайлдессу.

Лжец! Лжец! Лжец!

— Старикан тебе не доверял, верно я говорю? — спросил Уикенс. В его голосе слышалась откровенная насмешка. — У него имелись другие распоряжения, лично для меня. Сказал, что если я найду Гунна, то могу не тащить тебя назад в Англию. Ты меня понял?