Она положила руки на колени и переплела пальцы, испытывая ненависть к себе самой за то, что не сумела повлиять на Фрэнка, чтобы он остановил машину.

Адлеру было слышно, как «опель», набирая скорость, помчался по дороге. Он еще какое-то время лежал неподвижно, дожидаясь, когда машина отъедет на достаточное расстояние.

— Гауптштурмфюрер! — окликнул его чей-то голос. Адлер поднял голову и увидел протянутую ему руку. Он ухватился за нее и позволил эсэсовцу — пожалуй, нужно узнать, как этого парня зовут, — поднять себя с мокрой земли. Встав на ноги, Адлер принялся отряхивать с плаща грязь, вытирать лицо и отплевываться.

— Что дальше? — спросил юный эсэсовец. У него был странный, писклявый голос.

Адлер ничего не ответил, опасаясь, что его недавний испуг выдаст его, если он заговорит. Вместо ответа он приблизился к человеку, который свалился на землю с подножки только что умчавшегося грузовика.

Человек лежал лицом вниз, и Адлер сделал знак эсэсовцу, чтобы тот его перевернул. Держа в руке пистолет, Адлер, тем не менее, не стал стрелять и вместо этого попросил фонарик, который тут же получил в руки. Лежавший на земле был жив. Пуля лишь прострелила ему запястье. «Мне повезло», — подумал Адлер. Глаза раненого приоткрылись, он что-то прохрипел, кажется, позвал кого-то по имени.

Один из диверсантов. Вот оно, живое доказательство, которое требовалось Каммлеру. Доказательство того, что кто-то вознамерился похитить его бесценных «могильщиков». Но как доставить пленного диверсанта к Каммлеру, не имея машины? Нужно найти способ, чтобы добраться отсюда до Этрема, где, по словам этого говнюка Грау, имеется телефон.

— Saujude. Жидовская морда, — прошипел Адлер и наступил заляпанным грязью сапогом на раненую руку британского диверсанта. Тот пронзительно, едва ли не по-детски, вскричал от боли.

Затем Адлер приказал юному эсэсовцу оттащить англичанина в сарай и попытаться перевязать ему рану, чтобы пленный не истек кровью, а потом заняться Иссмером и Кляйном — в зависимости от того, кто из этих двоих еще жив. Дав задание, он пообещал скоро вернуться.

Чувствуя боль в ногах, Адлер проковылял к воротам, отдышался и, с трудом вытаскивая ноги из грязи, двинулся по раскисшей дороге. Он очень надеялся, что идет в нужном направлении.

Глава 18

Глава 18

Бринк нажал на тормоза. Грузовик дернулся и остановился. Его правое переднее колесо замерло рядом со змеившейся в траве узкой грунтовой дорогой. Бринк выключил мотор, и тот, издав последний рокочущий звук, замер. Сразу стало тихо. Тишину нарушал лишь стук капель, падавших на крышу «опеля» с ветвей соседнего дерева. В свете включенных фар был виден еще один отрезок раскисшей проселочной дороги, а шагах в двадцати впереди — то место, где дорога ныряла в темноту между трехметровыми стенами зеленой листвы.