– Пусть только сунутся к нам с Джереми – пожалеют, что на свет родились! – Лупе решительно выпятила подбородок.

– Вы молодец, храбрая! – отозвалась Лиз. – Только, боюсь, когда имеешь дело с ассоциацией, мало быть храброй.

Двадцать минут спустя Морин, Лупе и Данна отправились домой. Им было о чем поговорить. Никому не хотелось веселиться, как по дороге сюда. Морин уже не могла радоваться за Лиз. Навалилось уныние, на душе стало пусто и холодно.

Лиз стояла рядом с Тиной в полутемном зале клуба. Ей было стыдно. Члены правления во главе с Джаспером Колхауном просматривали на экране запись их разговора с Морин и ее калифорнийскими подругами.

– Прекрасно! – одобрил Колхаун. – Вы обе хорошо послужили Бонита-Висте.

– Спасибо! – радостно ответила Тина.

Лиз промолчала.

– Элизабет? – окликнул Колхаун.

Хорошо, что в темноте не видно, как слезы катятся по щекам.

И еще хорошо, что Рэй не дожил до этого дня.

Барри по совету Джереми засел изучать новое издание устава. Он, конечно, и раньше заглядывал в УАД, особенно после собрания. Искал зацепки, какие-нибудь лазейки… Но сейчас страницы устава выглядели по-другому. Появились новые правила, которых Барри не мог вспомнить, хотя очень старался уверить себя, что просто его подводит память. Столько всего в последнее время навалилось! Да и разве в человеческих силах запомнить каждую закорючку в таком громадном документе? Однако про себя Барри понимал, что все это – самообман.

Устав изменился.

Выходит, либо кто-то пробрался в дом и подменил экземпляр устава, либо страницы меняются сами собой – на них волшебным образом возникают новые пункты и параграфы.

И то и другое совершенно невероятно.

И тем не менее, Барри не мог исключить ни того, ни другого, что само по себе показательно.

Запись «Эмерсон, Лейк энд Палмер», которую они слушали, закончилась, и Чак, сказав: «Погодите минуту!» – побежал к своей машине. Он привез целую кучу новых компакт-дисков, и среди них альбом Тома Уэйтса – Барри о нем читал, а послушать еще не было возможности. Вернувшись, Чак бросил Барри футляр с диском и отрапортовал:

– Перед домом какой-то тип с планшетом, высокий, худой, что-то пишет. Увидел меня – сразу ушел. Явно следил за нами.

– Нил Кэмпбелл, – кивнул Барри. – Прихвостень ассоциации.