Скоро факел становится не нужен Ландегаарду. Он затаптывает огонь каблуком, бросает обгоревший остаток через плечо и за несколько широких шагов доходит до тяжелой решетки, запирающей вход в туннель. На ее ржавых прутьях осталось немного крови. И еще немного крови на замке: этот след затворница оставила, когда ощупывала его, вставляя ключ. Своим пропуском он отпирает замок и открывает решетку. Перед ним встают вершины Альп.

Глаза Ландегаарда слезятся от ослепительного света, который заставляет искриться снег. Он проводит рукой по плоскому камню, который стоит около выхода. Если бы ему пришлось бежать этим путем, именно здесь он оставил бы сообщение инквизиторам.

Продолжая смотреть на белые скалы Альп, он проводит пальцами по прожилкам камня. Затворница действительно выбила здесь своими молотками сообщение о том, куда направляется. Она шла в аббатство-крепость Верхнее Маканьо. Этот мужской монастырь ордена траппистов возвышается над ледяными водами озера Лаго-Маджоре. Его монахи снимают шкуры с животных и занимаются тихим ремеслом кожевников. Это к ним затворницы возили Евангелие от Сатаны, чтобы монахи переплели его в несколько слоев кожи и заперли переплет отравленным замком. Потом сами монахини вплели в кожу те странные красные нити, которые светятся только в темноте.

Посиневшие от холода губы инквизитора изгибаются в улыбке. Ландегаард снимает с пояса свой охотничий рог и изо всех сил дует в него. Пока звуки его сигналов отдаются от вершин, он отыскивает взглядом дорогу по горным гребням. Обледеневшая крутая дорога, петляя, доходит до далеких границ Венгрии. Это очень опасный путь. Именно в этом направлении затворница шесть месяцев назад бежала из монастыря, унося с собой высохший череп и старую книгу.

156

156

Наступила ночь. Луна и звезды освещают вершины гор странным синеватым светом. Обессилевшая Мария Паркс устало опускается на тот камень, где когда-то старая затворница обозначила конечный пункт своего пути. От плоской плиты, которую ощупывал пальцами Ландегаард, остался лишь старый, покрытый мхом камень.

— Мария, ты в порядке?

Стуча зубами от холода на ветру, молодая женщина чувствует, как рука отца Карцо сжимает ее плечо. Ее сознание цепляется за это прикосновение. От видения, которое только что закончилось, у нее еще стучит кровь в висках. Запах Ландегаарда блуждает в ее уме. Мария нагибается. У нее начинается рвота — не только из-за этого запаха, но и от воспоминания о теле Ландегаарда. Руки и ноги — уже ее собственные, но им пока не удается вернуться к их обычному размеру. Новый приступ рвоты заставляет ее согнуться пополам. Когда она выпрямляется, священник смотрит на нее с тревогой.