Джейк и Гарри Рекс обсудили возможность отсрочить начало процесса: придумать какие-нибудь отговорки, потянуть время, дать Гарри Рексу возможность закончить бракоразводный процесс, а системе — избавиться от Симеона, услать его подальше, чтобы округ успел оправиться от ужаса, от двух похорон и бурных страстей вокруг наследства Сета Хаббарда.

Что изменится через полгода? Летти разведется и даже может вернуть себе девичью фамилию. «Летти Тейбер» звучало куда лучше, хотя Порция напомнила себе, что мать все равно будет так или иначе ассоциироваться с Лэнгами. Симеон сойдет со сцены. О Систранке все почти забудут. Без сомнения, через полгода ситуация станет более благоприятной для беспристрастного процесса. Конечно, оппоненты будут бурно возражать против отсрочки, что естественно при теперешнем их преимуществе.

С осторожным оптимизмом Джейк возлагал кое-какие надежды на вероятный разговор с судьей Этли: быть может, во время очередной пятничной встречи на крыльце его дома за стаканчиком виски, когда раздражение судьи утихнет, удастся внедрить в его сознание мысль о необходимости отсрочить или перенести процесс. Попытаться, во всяком случае, стоило. Единственное опасение: не разозлить судью подобной откровенной попыткой «наушничества» — в этом случае ничего, кроме приказа заткнуться, ожидать не приходилось.

«И все же я попытаюсь, — решил Джейк, — но только после пары стаканчиков. Судье Этли разговор может не понравиться, но он никогда не накажет меня за это. Устроит небольшой нагоняй, однако непоправимого ущерба нашим отношениям это не нанесет».

«Пусть пройдет немного времени, — размышлял Джейк. — Пусть гнев, ужас и скорбь утратят остроту, а потом и стихнут. В понедельник они подадут на развод, и спустя недельку я подкачу к судье Этли».

Прибыл Квинс Ланди, посещавший контору раз, иногда два раза в неделю, и нашел всех в конференц-зале, мрачно сидящими вокруг стола, молчаливыми, подавленными, почти убитыми горем и не ожидающими от будущего ничего хорошего. Новость он услышал по радио, когда ехал из Смитфилда. Хотел было спросить, как трагедия скажется на процессе, но, проведя всего несколько минут в конференц-зале, понял, что процесс под серьезной угрозой.

Вилли Хастингс был одним из четырех штатных чернокожих помощников Оззи. Гвен Хейли, жена Карла Ли, мать тринадцатилетней Тони, у которой все теперь было хорошо, доводилась ему кузиной. Он постучал в дверь дома Саппингтона, подождал и услышал торопливые шаркающие шаги внутри. Наконец дверь приоткрылась, и в щель выглянула Летти.