– Да.
Я взглянул на нее:
– Спасибо. А то я боялся, что ты все еще сердишься. Можешь не торопиться. Я рад уже тому, что ты разговариваешь со мной.
– Нет. Я же сказала – уедем. Прямо сейчас. Поедем через горы, найдем местечко, где остановиться, а утром поищем мирового судью или часовню.
– Ты серьезно?
Она толкнула меня в плечо:
– А ты надеялся подкрасться к девичьей светелке и после не сбежать с хозяйкой? Бога ради, покажи класс.
– Ты сама напросилась.
Она взглянула на меня с подозрением:
– Значит, когда ты заявился сюда, у тебя был другой план?
Я уклонился от ответа. Она видела меня насквозь.
– Так как насчет свадьбы? – осведомился я.
– Если захотим, то закатим и свадьбу. Нам хватит времени решить. Но сейчас все будет только для тебя и меня. Только наше.
Я встал и помог ей подняться.
– Я люблю тебя. Идем.
Она улыбнулась и прильнула ко мне для долгого поцелуя.
– Значит, решено, – сказала она. – Но если ты надеешься, что я пощажу тебя из-за плевой огнестрельной раны, то лучше подумай еще раз.
Что ж, может быть, мне так и не понять ее до скончания дней. Я провел ее по крыше к торцевой стене; потом подсказывал, куда ставить ноги, когда мы спускались по окнам. Поймал, едва она спрыгнула, и прижал ее к себе, мою сообщницу и заговорщицу.
Мы побежали через лужайки и густые заросли, направляясь к реке и моему джипу. На миг я потерял ее в тенях, но она поймала меня за руку и увлекла в ночь.