– А он такой разговорчивый попался! Помнишь, Майка? Рассказал, что зрение у него никакое. Я говорю: «Но жизнь-то продолжается и сверкает?» А он: «Конечно! У меня х… знаешь как работает?! Как у семнадцатилетнего пацана!»

Майя засмеялась счастливо:

– Ну так и сказал. Потом глянул на меня и говорит: «Простите, леди, уличное воспитание!»

– Да. Он говорит потом: «Меня целитель научил, я себе и сбацал!» Потом он нам подробно рассказал соответствующий ритуальчик в симоронском духе и обрадовал тем, что на улице он сегодня последний раз спит: его ваш собес куда-то там распределил, где будут кормить, содержать, и пообщаться будет с кем. В общем, довели мы его до прямой дороги на узел теплотрассы, за больницей – он там ночевать собрался. Тогда мы пожали друг другу руки, пожелали удачи и расстались.

Лиля с интересом посмотрела на девушку.

– Майка, и ты ему руку жала? Ой-ой, я думала, только твоим ножкам зараза угрожает, а еще и рукам.

– Я не пожимала! – запротестовала Майя. – А вообще не такой уж он грязный был, как ты себе представляешь…

– Я не представляю. Я им в вендиспансер направления выписываю, на бесплатный осмотр.

Алексей вздохнул.

– Хороший ты человек, Лиля. Но… непродвинутая.

– Да уж точно!

– Ладно, давайте выпьем.

– За что?

– За прибыль! – Майка хлопнула слегка по столу. – И чтоб никакого пессимизма! Вот, Леш, я сейчас стих придумала – на нашу прибыль:

В конце она эффектно щелкнула пальцами – получилось оглушительно. Лиля снова поморщилась, отставила чашку.

– Ну и как вы завтра будете себе деньги колдовать? Станете на улице и будете распевать свои припевки?

Алексей усмехнулся.

– Ну, наверно, не на улице… на площади. У нас квартира завтра, на Станиславского, еще не знаю, подтвердит клиент или нет. Чтобы клиент косяком пошел, надо с косяком стать…

– Леша, какой ужас! Это же наркотик!

– А Кастанеда курил… Нет, мы, конечно, увлекаться не будем. В общем, подумаем.