— Скоро мы будем далеко отсюда. Я уже решил. Мы поедем на море. — Он поковырялся в карманах, вынул перочинный нож. — Если вдруг меня убьют, сопротивляйся до последнего. Не дайся им живой, котенок. Ты знаешь, зачем они пришли сюда. — Александр немного помедлил, будто приводя мысли в порядок, после чего сконфуженно произнес: — Я не виноват в смерти этой женщины. Да, той, которая пришла к нам из ЗАГСа. Я же не знал, что у нее слабое сердце. Это был несчастный случай, Таня. — Он проверил цепь, еще раз нежно поцеловал женщину и заявил: — Пора закончить дело.

— Ты что-то хотел сказать, Малыш? — осведомился Мурзилка.

— В подвале валялась бумажка, — сказал Шон, протягивая приятелю смятый клочок.

— Ну и что? Может, художник ею подтерся, а ты пакость всякую подбираешь!.. — Карлсон пробежался глазами по неровному тексту. — Гроб, веревка, рамка для фото, свечка, простыня, краски, телефоны — три штуки, канистры — две штуки… — Он оторвал взгляд от записки и посмотрел на Шона.

— Художник готовился, — сказал тот.

— Да и хрен с ним! — заявил Карлсон и скорчил физиономию. — Сказка продолжается. Я не уйду отсюда, пока не найду его.

Шон нервно улыбнулся. Ему очень не хотелось оставаться в этом доме после убийства полицейских. Шут с ним, с этим художником. Ему недолго на свободе гулять осталось, судя по тому, как он тут накуролесил.

— Я проверю чердак, — сказал Карлсон. — Дай мне фомку.

Шон с несчастным видом поплелся на кухню.

— Варенья хочешь? Ты не голоден? — полюбопытствовал он, роясь в сумке, стоявшей на полу.

— Пока нет, — отозвался Мурзилка и начал подниматься по лестнице, ведущей на чердак, на дверце которого висел огромный черный замок.

Потом он с ожесточенным видом принялся выламывать дужку, вдруг замер, на секунду приложил ухо к щели и крикнул напарнику:

— Там кто-то есть!

— Три телефона, — пробормотал Малыш, вернувшись мыслями к списку художника, найденному в подвале. — Зачем ему три мобилы?

— Ты чего стоишь столбом?! — рассердился Карлсон. — Иди на улицу, они могут уйти через окно!

Шон засеменил наружу.

— Надоело все, — буркнул он и взмахнул мачете. — Ты начинаешь меня доставать, Мурзилка.

Карлсон вновь прислушался. За дверью были слышны какой-то шорох и несвязное бормотание.

— Я так не играю, — пробурчал он, нажимая на фомку.