— Молодой человек, — громким голосом с иронической интонацией начала она, пристально уставившись в его очки. «Напугайте его. Провоцируйте», — сказала Мэтьюз. — Молодой человек, — повторила она, подходя вплотную к Джонни Гарману. Сердце Мартинелли судорожно трепыхалось в груди.

Кожа на его лице выглядела неестественно. Еще бы, он ведь не родился с ней, ее уже потом приживили на лицо, изуродованное огнем. Пластическая операция была выполнена небрежно и неудачно: нос казался вылепленным из глины студентом-первокурсником. Впрочем, он выставлял на обозрение только свой нос и верхнюю часть щек; Мартинелли вдруг захотелось увидеть остальное. Она живо представила себе овальный шрам вокруг провала рта — рот доставлял больше всего хлопот пластическим хирургам; переход, если таковой и в самом деле существовал, от пластмассы его лица к коже шеи. «А волосы у него вообще-то есть, — подумала она, — или это несколько выбившихся локонов от парика?»

Он съежился, демонстрируя болезненную робость и застенчивость. А потом, взглянув на приближающуюся женщину, вдруг застыл на месте, словно пораженный электрическим током. Он оцепенел и одновременно подался вперед.

Она заметила, что он носит перчатки. Тонкие перчатки из воловьей кожи, облегавшие его руки подобно второй коже.

Самым снисходительным тоном, какой она только могла изобразить, Мартинелли заявила:

— Мой маленький ангелочек разлил немножечко «кока-колы» на приборной доске. Это справа, перед пассажирским сиденьем. Будьте хорошим мальчиком и вытрите ее.

Она сделала еще один шаг по направлению к Гарману.

— Вы ведь не станете создавать для меня проблемы, а? Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Вытереть немножечко «кока-колы» с приборной доски совсем не трудно. — Она порылась в своей сумочке, демонстративно отвернувшись от него, чтобы он почувствовал себя лишним.

— Вам ведь нужно немного денег на обед, так? М-м? — Она протянула ему однодолларовую банкноту в левой руке, так что он не мог не заметить тонкой белой полоски у нее на пальце там, где раньше было кольцо. Она насильно всунула доллар ему в руку. Если верить Мэтьюз, то именно это прикосновение к нему — то, что она стоит и держит его руку несколько дольше, чем нужно, и должно установить между ними нужные отношения. Он будет питать отвращение к любому физическому контакту с ней. Он будет презирать ее за то, что она предложила ему деньги, за ее снисходительный тон, за непрошеное физическое прикосновение. — Знаете, а ведь здесь совсем не так холодно. — Она отпустила его руку и поднесла к лицу свою собственную. — Я имею в виду всю эту обертку. Вы закутались, словно дом, который готовится к зиме. — Она повторила: — «Кока-кола» на приборной доске. Давайте попробуем еще раз: вы меня слышите?