Порохов прокашлялся, вытер руки платком и приподнялся. Было видно, что его до сих пор мучили боли, вызванные долгим пребыванием в кандалах. Он старался активнее разминать конечности.

– Не скрою, – продолжил знахарь, расхаживая по небольшому коридорчику перед камерой, – ты для нас интересен. То, что с вами делают ваши стимуляторы, может пригодиться и нам. Если ты не заметил, тебя вырубил тебе подобный. Никто из простых смертных не смог бы подойти так аккуратно. Ведь так? Не удивляйся, твои собратья уже давно работают на нас, правда, еще в недостаточном количестве. Ты просто должен понять, что мало чем от нас отличаешься. Ведь не секрет, что стимуляторы не способствуют хорошему здоровью. Помнишь слабость, когда препарат перестает действовать? Ты ведь ни на что не способен в эти минуты. Твое сердце сильно сдает, и когда-нибудь оно остановится. Ты болен, как и мы.

Максим сразу понял, чего от него хотят. Большая часть речи преступника была лишней для его ушей. Его вербовали. Не было смысла отмалчиваться, шанс выбраться был, нельзя было его упускать.

– Вы что-то путаете. Конвоиры изначально не были больны. Мы шли на риск сознательно. Каждый из нас перед переходом на стимуляторы успел произвести здоровое потомство. Наши беды – плата за дальнейший прогресс человечества.

– Ты заговорил! Неужели препарат отпускает? – знахарь улыбнулся. – Считаешь свою службу благородной? Это далеко не так! Сама история вашего ведомства порочна. Ты знаешь истинную причину создания службы поиска и конвоя?

– Мне это преподавали в учебном центре.

– Сомневаюсь! Ты никогда не задумывался, зачем, имея хорошо оснащенную армию, создавать отряды заведомо обреченных солдат?

– Наша служба более эффективна, чем армия.

– Разве? Чтобы уничтожать разрозненные отряды изгнанников, не нужно иметь сверхчеловеческие способности. Для этого достаточно направить к ним спецназ. Но ведь должна же быть логика в вашем существовании! Ты помнишь, кто был первым конвоиром?

– Антон Дубровский, сын нашего лидера.

– Да, а я в свое время был личным врачом семьи Дубровских. Моя безупречная репутация не давала повода усомниться в моей надежности. Я один знаю тайну Петра Дубровского. Его сын был неизлечимо болен с рождения. Порок сердца. По закону он должен был быть изгнан в Африку. Но диктатор не мог этого позволить. Это бросило бы тень на него самого. Поэтому в секретных лабораториях был разработан препарат, компенсирующий недостатки сердечного здоровья человека. Именно он и послужил основой для вашего стимулятора. Но рано или поздно стимулятор убивал того, кто его принимал. За короткое время он вызывал необратимые сердечные процессы. Принимающий переставал быть здоровым индивидом. Многим это было понятно сразу, и никаких вопросов по поводу исходного состояния солдата не возникало. Проблемы с сердцем являлись закономерностью.