Приблизительно в метре над педалями начинается девятифутовая металлическая консоль — состоящая из трехфутовых секций, удобных для транспортировки, — которая расположена горизонтально и тоже закреплена многочисленными веревками. На консоли крепятся третья велосипедная шестеренка и шкивы.

До начала снежной бури в пятницу мы успели поднять всего два груза, однако «велосипед» хоть и был довольно примитивным, но показал себя с хорошей стороны. Во время экспедиции 1924 года шерпы спускали веревки и втаскивали грузы по вертикальной расселине, с помощью которой Мэллори преодолел последние 200 футов ледяной стены, но при таком способе грузы должны быть не очень тяжелыми. Педали, которые нужно крутить ногами, выигрыш в силе благодаря понижающим шестеренкам — все это значительно облегчало подъем по сравнению с руками и спиной, а вес груза, привязанного к закольцованной 400-футовой «волшебной веревке Дикона», мог достигать 50 или 60 фунтов. На высоте, превышающей 23 000 футов, крутить педали было тяжело, никто и не отрицал, но каждый из нас попробовал, и все убедились, что два человека — один в седле «велосипеда», другой направляет веревку и отвязывает груз, когда тот поднимется на уровень ледовой «полки», — действительно способны переместить несколько тонн на Северное седло без длинной вереницы тяжело нагруженных шерпов, с хрипом хватающих ртом воздух и часто отдыхающих на веревочной лестнице или перилах.

— Жаль, что у меня не было возможности поднять маленький бензиновый генератор, — сказал Жан-Клод.

Но сегодня он плохо себя чувствует и восстанавливает силы внизу, так что этим ясным воскресным утром по каменным плитам к пятому лагерю карабкаемся только мы с Реджи. Перед расставанием, когда Реджи была в нескольких ярдах от нас и возилась с регулятором шипящего кислородного аппарата, Же-Ка прошептал мне:

— Кроме того, mon ami, Дикон, Тенцинг и Тейбир поставили в пятом лагере только две маленькие двухместные палатки. Если повезет, сегодня я буду спать один.

Мы с Реджи не стали связываться веревкой, и я не могу сказать почему. Наверное, потому, что первые несколько сотен ярдов по снежным полям, ведущим от Северного седла, требовалось просто идти, высоко поднимая ноги, а выше, на этих чертовых плитах из черного гранита, передвижение напоминало подъем по лестнице с гигантскими ступенями. Несколько острых ребер и нависающих выступов, с которыми мы столкнулись на вершине гребня, легко обходились по таким же наклонным гранитным плитам Северной стены — мы отклонялись в сторону, огибали препятствие и возвращались на широкую вершину.