И они дружно, как по команде, вывели руки из-за спины.

У каждой в руках была голова.

Среди голов я узнал лица Конни, Билли, Кимберли, Тельмы, Уэзли, мисс Кертис (моя учительница в пятом классе, которой я тогда ужасно увлекся), Ардет Свон (подружка в старших классах, которая мне так ничего и не позволила) и какая-то совершенно незнакомая женщина (мне кажется), которую можно было бы назвать довольно привлекательной, если бы не кольца, булавки и шпильки, в изобилии украшавшие ее лицо и уши.

Последняя голова принадлежала моей собственной матери. Одному Богу известно, как затесалась она сюда, но ее появление определенно усилило бросающую в дрожь причудливость этого кошмара.

С самого начала мне стало ясно, что в руках у дам были не их головы, а чужие.

Голова Уэзли объяснила мне правила игры.

— Если ты хочешь спасти нас, ты должен правильно распределить головы до заката. Думаешь, тебе это удастся, дружок?

— Тебя бы я не спасал, если бы это от меня зависело, — объявил я ему.

К тому же тела Уэзли здесь даже не было. Из девяти обезглавленных тел, выстроившихся передо мной на берегу, все без исключения обладали исключительно женскими половыми признаками.

Взяв из рук плотно сбитой девицы башку Уэзли, я швырнул ее подальше. Затем подбежал к голове Тельмы, вырвал ее из рук худенькой девчонки, в которой я заподозрил Конни, подскочил с нею к той коренастой даме, у которой выхватил голову Уэзли, и насадил ее на обрубок шеи.

Тельма, теперь полностью укомплектованная, улыбнулась и угрожающе пошевелила в мою сторону пальцами.

Не буду описывать весь этот кошмар. Не хочется даже думать кое о чем из того, что случилось, тем более писать об этом. Так что опущу самое худшее, а расскажу лишь о том, что не столь омерзительно.

На всем протяжении этого сна, смеялся ли я, или чувствовал сильное сексуальное возбуждение, или смущение, или отвращение, или ужас, меня ни на миг не покидало гнетущее чувство страха. Никто не разъяснил, что случится, если мне не удастся правильно подобрать головы к телам до заката — помимо самого очевидного, а именно, что я не «спасу» женщин. Но у меня было предчувствие, что моя судьба могла стать слишком ужасной, чтобы это можно было выразить словами.

А закат быстро приближался.

Так что я носился как угорелый туда-сюда, вырывая из протянутых рук головы. После чего сновал между женщинами, суетливо приставляя головы к шейным обрубкам.

Это было не так просто, как может показаться на первый взгляд.

С Уэзли и Тельмой мне удалось разобраться почти сразу же. Без этих двоих оставалось семеро. На Конни и Кимберли я насмотрелся достаточно, чтобы узнать их тела, так что проблем с ними не было (если не считать того, что голову Конни я уронил и мне пришлось гоняться за ней по пляжу). С четырьмя разобрался, теперь оставалось пять.