Именно здесь Уэзли и раздобыл топор.

Может, и веревку тоже. Ту самую, на которой повесил Кита.

Его он вздернул в первую же ночь нашего пребывания на острове, стало быть, должен был прийти сюда немедленно после взрыва яхты. Тогда и убил Мата и ту женщину.

Нет. Это невозможно. Их трупы были более свежими. По-видимому, Мат был жив большую часть нашей первой недели на острове, и убили его, когда понадобилось тело, которое можно было бы выдать за труп Уэзли. А женщину убили в ту же самую ночь, когда я нашел ее тело в лагуне.

Вероятно, Уэзли держал их в плену с первого дня и до момента гибели.

Интересно, где он их держал?

В одном из сараев?

На борту яхты?

В самом особняке? Может, в какой-нибудь спальне, или на чердаке, или в подвале?

Где-нибудь еще?

Место, где держали Мата и женщину, почти наверняка стало и темницей, в которую Уэзли заточил теперь Кимберли, Билли и Конни.

Если они все еще живы.

Он взял их живыми. В противном случае я нашел бы их тела.

Взял живыми, чтобы они жили.

Мне не оставалось ничего другого, как верить в это.

Я должен был поддерживать в себе это убеждение, несмотря ни на что. Это была моя веревка над пропастью — только не такой мелкой, как та, что за водопадом. А такой глубокой, в которую падать целую милю. И стоит мне потерять опору, как я полечу вниз до самого дна с истошными воплями.

Они живы, твердил я себе. Надо только найти, где их держит Уэзли, освободить их и ликвидировать их мучителей.

И необязательно проделывать это в указанном порядке.

— Но с чего начать? — ломал я голову.

Найти кого-нибудь. Если не своих женщин, то, по крайней мере, Уэзли или Тельму.