— Довольно, Томми, хватит. Прекращай огонь, — устало проговорил Хок в свой губной микрофон, уверенно ступая к лифту. — Смена режима. Выходи, больше нет смысла отстреливаться. Пора двигать отсюда.
— Шкипер, посмотри наверх. Над нами B-52. Может, стрельнуть?
Хок крикнул через плечо отстающему сумоисту:
— Я могу забрать тебя с собой, если хочешь, Ичи-сан. Через пятнадцать минут от этого места все равно камня на камне не останется. Можешь вернуться и сказать Жасмин, чтобы пряталась где-нибудь поглубже в горах. Ты хоть понимаешь, зачем я это говорю?
— Спасибо, Хок-сан.
— Ой, только не благодари… рано еще. Тот лифт скоро отчалит, ты в курсе?
— Знаю.
— Шестьдесят секунд. Так что шевелись.
Оставалось двенадцать минут. Мертвый радист Иэн Уогстафф лежал в золотой усыпальнице, загруженной в прицеп для пехоты. Бредящий посол тоже лежал, только на раскладушке, поставленной между двумя параллельными скамьями, и вдыхал аварийный кислород. Гудвин оказывал ему первую помощь, пока Хок гнал вездеход. Сначала они прогремели по железному мосту, затем проехали по узкой тропе вдоль горного уступа, затем миновали узкое ущелье. Наконец он выехал на крутой ледяной склон, ведущий к расселине в леднике и длинной снежной равнине, где они оставили «Черных вдов».
Ичи, сидевший на переднем сиденье в кабине, пристально смотрел на Хока.
— Дворец должен быть разрушен? — спросил он.
— Да. Я надеюсь, Жасмин и
— В недрах этой горы похоронено множество бомб, Хок-сан.
— Бомбы? — выпятил глаза Хок, изменяясь в лице и понижая передачу, чтобы преодолеть подъем.
— Бин Вазир — торговец смертью. Гора — одна из его главных фабрик по производству оружия.
— А не знаешь ли ты случайно… тот английский самолет, что взорвался. И другой, который сейчас летит вместо него…
Ичи согласно кивнул.
— Жасмин знает все. И она говорит… вернее, говорила мне обо всем. Этот другой самолет замаскирован — он точная копия самолета, который взорвался. Пассажиры на его борту, все абсолютно — из террористических лагерей.