Мы остановились. Я повернулась, чтобы рассмотреть его в лунном свете.

— Мы навсегда втроем, Ричард, нравится это тебе это или нет.

— Ménage à trois, — сказал он.

У меня взлетели брови.

— Нет, если только ты не занимался с Жан-Клодом ничем, кроме разговоров.

Ричард рассмеялся и обнял меня.

— Он еще не настолько меня испортил.

— Рада слышать.

И мы в обнимку пошли дальше по склону. У подножья холма на носилках лежала Шарлотта.

Она протянула к нам руки. Одна из рук была плотно перевязана.

— Почему ты мне не сказал, Ричард? — улыбнулась она.

— Думал, это будет иметь значение. Думал, ты перестанешь меня любить.

— Дурачок и засранец, — вздохнула она.

— Вот и я говорила ему то же самое, — улыбнулась я.

Шарлотта тихо заплакала, прижимая к губам руку Ричарда. Я просто улыбалась и держала ее за другую руку. Жизнь — не идеальна, но когда я стояла там и смотрела на Ричарда с его мамой, держа их за руки, она была очень близка к тому.

46

46

(перевод — Cara)

Даниелю сломали нос. Совершенный профиль стал не таким совершенным. Он говорит, что женщинам это даже нравится, придает ему крутости. Даниель никогда не говорил со мной о том, что произошло. Шарлотта — тоже, но на первом воскресном обеде после того, как они оба выписались из больницы, она не выдержала и расплакалась. Я вошла в кухню первой. Она позволила мне обнимать ее, пока она плакала, твердя, как глупо она себя чувствует, все ведь хорошо. С чего ей плакать?

Если бы я могла по-настоящему оживлять мертвецов, я бы подняла Найли и всех остальных и убила их еще раз, помедленней.