Светлый фон
Одинцов допил пиво и слез с мягкого сиденья.

— Понятно. Жаль, что ты не играешь в шахматы, Миана, очень жаль, прощай!

Понятно. Жаль, что ты не играешь в шахматы, Миана, очень жаль, прощай!

И вышел из бара, сопровождаемый удивленными взглядами жриц любви.

И вышел из бара, сопровождаемый удивленными взглядами жриц любви.

* * *

* * *

Виктор, не спеша, плескался в ванной, когда внезапно открылась дверь и на пороге показалась заспанная Лиза.

— Всё не спится тебе? — недовольно проговорила она. — Весь в мечтах витаешь в последнее время.

Жена быстрым движением перекинула гусек над раковиной, и, ладонями зачерпнув воды, умыла лицо.

— Уже надоел тебе? Скоро уеду, — Одинцов изучал узор на стене, выложенный из испанской плитки.

— Да, езжай. Зарабатывай там свои гроши.

Виктор внимательно посмотрел на супругу:

— А какую сумму в месяц ты считаешь негрошовой?

Лиза взглянула через зеркало на отражение мужа и коротко ответила:

— Минимум две тысячи долларов.

— А вдруг я стану зарабатывать десять тысяч? Твое отношение ко мне изменится? А?

— Трепач.

Презрительный взгляд.

«Господи! Как я вышла за такого охламона? Фигурки свои деревянные тю-тю-тю — двигает туда — сюда, тьфу!»