Но когда вы отказываетесь от общепринятых стандартов поведения, то рискуете сами стать чудовищем. Что и произошло в Риме этим летом. Я не увидел этого вовремя, никто из нас.

Пока не стало слишком поздно.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В ту ночь, когда тринадцатилетняя Клэр Уорд должна была умереть, она стояла на подоконнике своей итакской[2] спальни, пытаясь решить, стоит ли прыгать. Двадцатью футами[3] ниже располагались редкие кусты форсайтии[4] с давно осыпавшимися цветами. Они наверняка смягчат падение, но, скорее всего, без переломанных костей не обойдется. Клэр посмотрела на клен, задержав взгляд на толстой ветке, от которой ее отделяли лишь несколько футов. Прежде она ни разу не пыталась совершить подобный прыжок, поскольку в этом не было необходимости. До сегодняшней ночи ей удавалось ускользать через входную дверь, оставаясь незамеченной. Но те ночи легких побегов закончились, потому что Скучный Боб обо всем догадался. «С этого момента, юная леди, ты остаешься дома! Отныне ты прекращаешь шататься по городу после наступления темноты, словно дикая кошка!»

«Если в прыжке я сверну себе шею, — подумала она, — это будет виной Боба».

Да, та кленовая ветка определенно находилась в пределах досягаемости. У Клэр было куда пойти, были люди, которых она хотела видеть, и она не могла вечно тут торчать, прикидывая свои шансы.

Девочка присела, готовясь к прыжку, но внезапно замерла, увидев на углу улицы приближающийся свет автомобильных фар. Внедорожник проплыл под ее окном, словно черная акула и продолжал медленно двигаться по тихой улочке, будто разыскивая конкретный дом. «Это точно не к нам», — подумала она; никто интересный никогда не появлялся в жилище ее приемных родителей — Скучного Боба и Столь Же Скучной Барбары Бакли. Даже их имена были скучными, не говоря уж о разговорах за ужином. «Как у тебя прошел день, дорогой? А у тебя? Погода налаживается, верно? Не передашь мне картофель?»

В их домашнем, педантичном мире Клэр была чужачкой, диким ребенком, которого они никогда не понимали, хотя и пытались. Они и в самом деле пытались. Ей следовало бы жить среди художников, артистов или музыкантов — людей, которые не спят всю ночь напролет и знают толк в развлечениях. Людей ее склада.