— Меня всегда интересовала история, в особенности русская история. Канадский писатель Стивен Эриксон писал: «История учит лишь тому, что никого ничему не учит». И это правда. Ей я и старался следовать. Я прочел где-то, что Екатерина Великая отрубала своим врагам руки и ноги, а потом держала подвешенными в мешках в темнице Зимнего дворца. Раз в год их всех приносили и развешивали полукругом перед ней. «Здравствуйте, друзья мои, — говорила она. — Я рада снова вас видеть. Хороший был год, правда?» И все. Их просто уносили вниз, во мрак и сырость. Ни телика, ни книжек — ничего. Вообще ничего. Только годы, складывающиеся в десятилетия. Вот уж поистине ад наяву.

Излагая свою историю, доктор улыбался, и именно эта улыбка, это извращенное злорадство беспокоили Грейса больше всего.

— Эта троица, мои проекты, одному Богу ведомо, сколько бед они принесли бы в мир, если бы я дал им волю. Без них нам всем было спокойнее. Как и без этой жуткой Мэнди Уайт, от которой я избавил общество много лет назад. Она отказала мне, потому что ей недостало ума понять мою истинную значимость. Кэти Уэстерэм и Дениза Паттерсон — я встречался с ними обеими, и они обе меня отвергли. Этих трех женщин объединяло одно — длинные каштановые волосы. Случайность? Нет. Определенно знак зла. Зла, которое надлежало исправить. Вот почему они были идеальными проектами.

В какой-то момент глаза у Криспа почти закатились. Нервный тик не оставлял в покое лицо, и он постоянно потирал ладони, как будто намыливал их. Откинувшись в кресле, он закрыл глаза и несколько секунд сидел с блаженной улыбкой. Потом снова заговорил:

— Вас наверняка интересует долгая пауза между первыми двумя женщинами и Эммой и Эшли, ведь так? Все дело в том, детектив-суперинтендент, что мне показалось, будто я обрел спасение в жене и детях. Но несколько недель назад я узнал, что у этой стервы роман на стороне. Меня водили за нос. Женщины — паразиты. Ядовитые твари. К счастью, я не сидел сложа руки и собрал богатую коллекцию свежих проектов. Я даже думал, что, может быть, проблема во мне, и недавно попытался обратиться за помощью к одному психиатру, но и он не пожелал меня понять. Как и все остальные. Что игра закончена, я понял, когда меня покусала собака. Вы — хороший коп, детектив-суперинтендент, но у вас столько помощников. Мне никогда никто не помогал. Но я настроен философски. Приходит время, и охотник должен идти дальше. Добыча может быть той же, но сцена будет другой.

Грейс не спускал глаз с человека на экране, и чем дальше, тем безумнее выглядел доктор. Уверенный в себе, самодовольный, щеголеватый, он вдруг начинал путаться, трястись, как будто отключался.