Затаив дыхание, жду.

Что за пытку он придумал?

– Что же вы такие нерешительные, – ерничает карлик, переминаясь с носка на пятку. – Смелее.

– Я, – неожиданно произносит Нинка. – Я готова.

– Ого! – восклицает Господин Кнут и, приблизившись к подруге, заглядывает ей в лицо.

Наручники не дают девушке обернуться, и ей приходится смотреть из-под подмышки.

Невольно морщусь. Ее левая грудь буквально лиловая от синяков. Слива размером с дыню. Страшно представить, какую ей боль пришлось перенести.

– Значит, ты готова доказать, что раскаиваешься?

– Да.

– Прекрасно!

Достав ключ, карлик освобождает девушку от наручников.

Нинка, повернувшись, обессиленно приваливается спиной к решетке.

– Чтобы доказать истинное раскаяние, – поясняет карлик, протягивая Нинке плеть, – ты должна наказать других виновных. А вы все здесь виноваты. Да?

– Да.

– Три удара. Нанеси три удара, и у меня не останется сомнений в том, что ты раскаялась. Можешь трижды ударить самого виноватого, можешь ударить его дважды, а того, кто, на твой взгляд, виноват меньше, – один раз. Можешь по разу ударить троих самых виноватых. На твой выбор… Ах да. Себя бить нельзя. Приступай!

Взяв плеть, Нинка растерянно переводит взгляд с Господина Кнута на предмет в руках, потом на ряд оголенных тел, тянущийся по обе стороны.

– Не заставляй остальных ждать тебя. Желающих много, – торопит карлик.

Вздохнув, Нинка подходит к бородатому мужику, стоящему почти у самой двери на надзирательскую половину. Шумно вздохнув, она бьет его по спине.

– И что ты делаешь? – разводит руками надсмотрщик. – Это не наказание, а поощрительное похлопывание. Будем считать, это проба кнута. А теперь ударь так, чтобы остался след.

Удар.