Лишь когда часы на кухне пробили полдень, я вздрогнула и пошевелилась.

Нужно приготовить пирожки, а то не успею продать.

Стараясь не смотреть на покойника, доползла до кухни.

Внутри все печет.

За мясом вчера не сходила, теперь попадет от деда. Яиц не осталось, а одними пирожками с картофелем много не наторгуешь. Он завтра спросит, сколько наторговала, и что я отвечу?

И тогда словно озарение пришло.

Взяла нож и пошла в спальню.

К трехчасовому поезду я успела.

Продала все пирожки, особенно нахваливали те, что с мясом, но домой возвращаться страшно. Он там лежит, а изо рта бутылка торчит.

Но вернулась, приготовила мяса на завтрашнюю порцию. Убрала в холодильник. Достала мешок, один из тех, в которых картошку с огорода в подвал носим, засунула командировочного. Бутылка так и осталась торчать в горле.