Видимо, Дону здорово возжелалось на некоторое время спровадить меня куда подальше. Рояль в кустах – ни с того ни с сего – эти курсы менеджмента. Ни полгода, ни месяц, ни неделю назад ни о каких курсах и речи не было. А ведь мы только на днях обсуждали, каким образом мне дальше существовать в стенах фирмы…

* * *

И вот я уже валялся на диване в купе СВ. напротив сидел представитель правоохранительных органов, скромно читая газету и не делая попыток заговорить.

Это был маленький, молоденький и страшно худющий лейтенант милиции с огромным кадыком и печальными глазами. Форменная рубашка на нем висела, как на вешалке для брюк.

Он тихо вошел в купе, вежливо поздоровался, разложил свои вещи, робко присел на диван, развернул газету и минут сорок читал, избегая смотреть в мою сторону и не испытывая, судя по всему, желания заговорить…

Поскучав некоторое время, я предложил ему вмазать по пятьдесят граммов и достал из кейса бутылку «Александра» и бутерброды с красной икрой.

Сначала лейтенант скромно отказывался, а потом вдруг засветился весь, неуклюже вытащил из своего потрепанного портфеля «Белого аиста» с поблекшей этикеткой и торжественно сообщил, что он гостил у бабки и в бабкином погребе обнаружил вот эту бутылку десятилетней давности. А поскольку у него сегодня именины, с него причитается. Так что спрячьте своего «Александра». Будем не торопясь смаковать дореформенный. Ну что ж, сударь, извольте. Вот и познакомимся…

Когда я очнулся, почувствовал себя вовсе не скверно, а просто ужасно. Казалось, что глаза налились кровью. Очень болела голова – наверное, так она болит при менингите в последней стадии. Совершенно не хотелось двигаться, и в мозгу пульсировало красным шрифтом на черном фоне, тяжело бухая в такт ударам сердца, надпись «кормить Ихтиандра».

Это наследие прошлого. Так всегда выражался мой папанька, когда я настойчиво интересовался, что это за странные звуки он издает в туалете после состоявшегося накануне обильного приема на грудь. Дескать, в унитазе, сына, живет человек-амфибия, Ихтиандр, то бишь, и его, ничего не поделаешь, надо кормить время от времени, чтобы бедолага не завернул ласты…

Так и осталась у меня устойчивая ассоциативная связь между чудесным человеком-рыбой и неприятным актом возврата содержимого желудка.

Желание кормить Ихтиандра было столь велико, что на некоторое время полностью исключило все другие позывы, и я как человек околоинтеллигентный, который не ощущает поблизости пригодного для отправления внезапно возникшей надобности места, мобилизовал все имеющиеся в наличие внутренние резервы, чтобы справиться с этой напастью.