Джимми похоронили на кладбище Святого креста в Тилдене, на участке рядом с его матерью и отцом. Из его близких родственников осталась только его старшая сестра, которая теперь жила в Колорадо. Она была в разводе, поэтому стояла у могилы со своими тремя детьми – один из них был племянник Джимми Фрэнсис, который приходил в наш дом в ночь убийства в Перл-Ривер, и она плакала о брате, которого не видела пять лет. Духовой оркестр Изумрудного сообщества заиграл «Steal Away», и никто не говорил о Джимми плохо, хотя и просочились слухи, что́ было вырезано у него на спине. Может быть, некоторые будут шептаться после (и пусть себе шепчутся: такие люди немногого стоят), но не теперь, не в этот день. Сегодня его запомнят как копа – и копа, которого любили.

Я тоже был там, у всех на виду, так как знал, что они будут высматривать в надежде, что я покажусь. Я общался с другими. Разговаривал с теми, кого узнавал. После похорон я пошел в бар Донахи вместе с теми, кто служил рядом с Джимми и моим отцом, и мы поговорили об обоих, и они рассказали мне кое-что об Уилле Паркере, от чего я стал любить его еще больше, потому что они тоже любили его. Все это время я был среди людей. Я даже не ходил в туалет в одиночку и пил осторожно, хотя и делал вид, что опрокидываю бокал за бокалом, не отставая от остальных. Притворяться было довольно легко, потому что все были поглощены друг другом, а не мной, хотя меня и радушно приняли в свою компанию. Один из собравшихся, бывший сержант по фамилии Грисдорф, спросил меня о якобы существующей связи между смертью Микки Уоллеса и тем, что случилось с Джимми, и на какое-то время повисла неловкая тишина, пока какой-то краснолицый коп с крашеными черными волосами не сказал: «Господи, Стиви, сейчас не время и не место! Лучше выпьем за его память, а потом за забвение».

И момент миновал.

Девушку я заметил в начале шестого. Она была стройная и хорошенькая, с длинными черными волосами. В тусклом освещении у Донахи она казалась моложе своих лет, и бармену, может быть, пришлось бы потребовать у нее документы, если бы она заказала пива. Я видел, как на кладбище она возлагала цветы на могилу невдалеке от того места, где хоронили Джимми. Я снова увидел ее, когда она шла по Тилдену после похорон, но из множества других я выделил ее больше из-за ее внешности, чем из-за своих подозрений насчет нее. А теперь она была у Донахи, ковыряла салат, глядя в лежавшую перед ней книжку. На стене перед ней висело зеркало, так что она могла видеть все, что происходит у нее за спиной. Пару раз мне показалось, что она взглянула на меня. Это могло ничего не значить, но потом она улыбнулась мне, когда я поймал ее взгляд. Это был флирт или его видимость. Глаза у нее были очень-очень темные.