— Хорошо, шериф.

В шестидесятых преподобный Исайя Стрит был движущей силой всех кампаний по защите гражданских прав в округе Форд. Вместе с Мартином Лютером Кингом он маршировал по улицам Мемфиса и Монтгомери. Он устраивал демонстрации протеста в Клэнтоне, Кэрауэе и ряде других городков на севере Миссисипи. Летом шестьдесят четвертого он пригласил к себе студентов из северных штатов, с тем чтобы координировать их деятельность в защиту чернокожих избирателей. Кое-кто из них с тех пор время от времени приезжал навестить старика и подолгу жил в его доме. Радикалом он не был. Спокойный, располагающий к себе, интеллигентный, он завоевал уважение черного населения и почти всего белого. Он являл собой как бы сдержанный голос рассудка посреди океана ненависти и раздоров. В шестьдесят девятом он неофициально возглавил кампанию по десегрегации школьного обучения, и жизнь с той поры в округе вошла в спокойное русло.

Перенесенный в семьдесят пятом инсульт почти полностью парализовал правую половину его тела, но не затронул мозг. Сейчас, превратившись в семидесятивосьмилетнего старика, он с трудом, но сам передвигался с помощью палки. Гордо и с достоинством, держа спину прямой, насколько это было возможно.

У дверей его встретили и с почтением провели в кабинет шерифа, где старик осторожно уселся. От предложенного кофе он отказался, и Мосс вышел, чтобы лично привести Карла Ли.

— Ты не спишь, Карл Ли? — шепотом спросил он, не желая будить других, которые чего доброго тут же начнут требовать завтрака, лекарств, встречи с адвокатом, освобождения под залог или девочек.

Карл Ли тут же сел на своей койке:

— Не очень-то тут спится.

— К тебе посетитель. Пошли. — Мосс тихонько приоткрыл дверь камеры.

Карл Ли видел священника много лет назад, когда тот обращался с напутственной речью к выпускникам Ист-Хай, школы для чернокожих. После того как старика хватил удар, они больше не встречались.

— Карл Ли, вы знакомы с преподобным Исайей Стритом? — спросил, как полагается, Мосс.

— Да, мы виделись в прошлом.

— Хорошо. Тогда я закрою дверь и дам вам поговорить.

— Как поживаете, сэр? — вежливо осведомился Карл Ли, садясь на диван рядом со стариком.

— Замечательно, сын мой. А ты?

— Хорошо настолько, насколько это возможно.

— Мне ведь тоже приходилось бывать в тюрьме, ты знаешь. Много лет назад. Конечно, это — ужасное место, но, думаю, и через него нужно пройти. Как к тебе здесь относятся?

— Отлично, просто отлично. Оззи позволяет мне делать все, что я захочу.

— Да, Оззи. Мы все гордимся им, не правда ли?

— Еще бы. Он человек порядочный. — Карл Ли внимательно смотрел на хрупкую старческую фигуру с палкой в руке.