«Подружись со страхом, — всегда говорил Люсьен, — потому что сам по себе он от тебя не уйдет и уничтожит тебя, если ты не будешь в состоянии его контролировать».

Страх нанес свой очередной удар по кишечнику, и Джейк, осторожно ступая по лестнице, начал спускаться вниз, в туалет.

— Как дела, босс? — спросила Эллен, когда он заглянул к ней.

— В целом я готов. Выходим через минуту.

— Там, у дома, журналисты. Я сказала им, что вы отказались от дела и уехали из города.

— В настоящий момент мне бы этого очень хотелось.

— Приходилось слышать о Уэндолле Соломоне?

— Что-то такое.

— Он работает в Фонде защиты заключенных-южан. Я проходила у него практику прошлым летом. В общей сложности он принимал участие более чем в ста делах о преднамеренном убийстве — это по всему Югу. Так вот, перед каждым процессом он настолько заводит себя, что не может ни есть, ни спать. Личный врач кормит его транквилизаторами, но в день начала суда никто не осмеливается подойти к нему и сказать хоть слово. И это после сотни процессов!

— А как в таких случаях поступает твой отец?

— Выпивает пару мартини с валиумом, запирается на ключ, гасит свет и лежит на своем столе до тех пор, пока не настанет время идти в зал. Нервы у него на пределе, и лучше всего в такие моменты его не трогать. Но все это абсолютно естественно.

— Значит, тебе известно это ощущение?

— Да, и очень хорошо.

— Видно, что я нервничаю?

— Видно, что ты устал, Джейк. Но ты справишься.

— Пошли. — Он взглянул на часы.

На улице к ним тут же подступили репортеры.

— Никаких комментариев, — пытался отвязаться от них Джейк, медленным шагом переходя улицу. Вопросы, однако, не смолкали.

— Это правда, что вы собираетесь заявить о нарушениях закона в ходе процесса?

— Пока процесс не начался, у меня нет на то никаких оснований.