– Все хорошо. Я… скоро вернусь. У меня дело.

В его светлых ледяных глазах что-то вспыхивает… Брезгливость? Я вздрагиваю. Но Львовский мягко кивает, зачем-то приглаживая мои волосы:

– Мы тебя ждем.

Я разворачиваюсь и иду прочь. Я чувствую его взгляд между лопаток. Там, где должны расти крылья.

* * *

Здесь заканчиваются башни резиновых колес и искореженных приборов. Свалку сменяет пустырь. Бесплодные земли, заросшие полынью и борщевиком, изломанно торчащим зимой из-под снега. Бесплодные земли, где живут Дикие Пули, которые убивают всех, кто забредет сюда по неосторожности. Это наш край света. Край Камелота.

Наверное, я не успею ничего почувствовать. Я не человек, но у меня есть сердце, в которое можно попасть. Доктор говорил когда-то, что оно даже находится там же, где и у землян, – с левой стороны груди. И оно ноет.

Я плохой друг. Хреновая горожанка. Ужасный герой. Подвела всех, кого могла, но больше этого не случится. Long live the heroes. А я не буду вам мешать.

Я не бывала здесь раньше, но вряд ли страшилки и отчеты из моргов могут врать. Пули на пустыре просыпаются мгновенно. Меня еще долго не найдут; к счастью, все слишком заняты, чтобы хватиться, если только…

…не хватится он.

– Эшри.

Застыв между двух шинных башен, я колеблюсь – обернуться или бежать вперед. В итоге я сдаюсь и поворачиваюсь. Джон подходит ко мне.

– А, Последний из Рода Принц…

Вид у него такой же измученный, как у остальных: лицо в копоти, одежда порвана. Я бы погладила его скулы и лоб, если бы посмела прикоснуться, я бы уткнулась лицом ему в грудь и, наверное, заревела бы. Но я отступаю, потому что его взгляд остается прежним. Понимающим. Встревоженным. Я такого не заслуживаю.

– Проваливай. Им нужна твоя поддержка.

– И твоя тоже. Ты же не хочешь попасть под пулю, правильно?

Подступают слезы, и я больше не могу их сдерживать. Я пришла сдохнуть. И я хочу сказать об этом хотя бы ему.