– Хорошо. Не буду мешать.

– У нас что-то не так? – спросил он, доставая рулетку, карандаш и блокнот.

– Не так? Да нет. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что сегодня мы видимся впервые после дня рождения Кэлли, и ты все время держишься от меня на расстоянии вытянутой руки.

– У меня просто было много дел, я же сказала.

Грифф что-то измерил, записал размеры.

– Шелби, не вешай мне лапшу. Это унизительно.

– Я не вешаю. У меня правда было очень много дел. – Но он прав, это унизительно. – И наверное, мне требовалась передышка. Вот и все.

– Ладно. – Грифф записал что-то еще, потом проницательные зеленые глаза оторвались от блокнота и уперлись в нее взглядом. – Я сделал что-то не так? Тебе показалось, я на тебя давлю?

– Нет, что ты! Ничего ты такого не сделал. И не делал. Гриффин, ты ведь меня опекаешь, да? Присматриваешь за мной?

Он записал еще несколько цифр, набросал чертеж, опустил блокнот и опять посмотрел на нее.

– Конечно.

– А я сама в состоянии проявить осмотрительность! – Это была правда, и Шелби было плевать, что слова прозвучали резко и словно в оправдание. – Мне обязательно нужно быть осмотрительной! Я не могу опять угодить в ситуацию, когда кто-то за меня все решает. И не допущу этого!

В его глазах вспыхнул гнев. Было даже удивительно, как они вдруг зажглись.

– Знаешь, давай мерить точными мерками. Ты намудрила там и теперь мудришь здесь. Если хочешь мерить себя мерками Ричарда, мерками своего опыта с ним, то это твой багаж, Шелби, и надеюсь, ты с ним разберешься. Но если ты собралась мерить теми же мерками меня, то не удивляйся, что я буду возмущаться.

– Нет. То есть да. А какими еще мерками мне мерить? Еще полгода назад я считала себя замужем.

– Ну да. А оказалось, нет.

Он произнес это таким скучным тоном, что Шелби сама удивилась, что вздрогнула.

– И мне кажется, что ты хорошо постаралась, чтобы покончить со всем этим и начать строить жизнь заново, так, как хочется тебе. Или тебе этого не хочется? Я имею в виду нас с тобой. Это будет тяжелым известием, потому что я в тебя влюблен. Но то, что я в тебя влюблен, не означает, что я буду здесь стоять и терпеть, как ты ставишь меня на одну доску с каким-то негодяем, который тебя обманывал, использовал и подорвал твою веру в себя и людей. К этому я не готов. И то, что я о тебе забочусь – как заботился бы любой неравнодушный человек, – не означает, что меня можно взять и вот так задвинуть, чтобы тебе, черт возьми, было легче дышать.

Он убрал рулетку в карман своего пояса с инструментами.