Минут через пятнадцать, после того как мы двинулись в путь, Дорэн, притормозив, повернулся ко мне.

— Уже недалеко, — шепнул он.

— Откуда ты знаешь? — пропыхтел я.

— Вон там, впереди, изгородь, о которой я говорил. Видишь, левее?

Прищурившись, я стал вглядываться вдаль, но, сказать по правде, ничего не увидел. Помнится, в последний раз, когда я решил проверить зрение, мне сказали, что оно у меня едва ли не стопроцентное, однако сейчас я не видел абсолютно ничего, кроме темноты вокруг, и только диву давался, что там может разглядеть Дорэн. Только метров через двадцать я смог наконец рассмотреть то, о чем он говорил: провисшая под собственной тяжестью ржавая проволочная изгородь с видневшимися тут и там прорехами тянулась вдоль ряда шпал, отделяя их от купы деревьев на другой стороне.

Сойдя с тропинки, которая вилась вдоль насыпи, мы оказались по колено в высокой, пожухлой траве. Несмотря на то что все последние дни шел дождь, она сухо хрустела и шуршала под ногами, лес, окруживший нас со всех сторон, казалось, затаился, настороженно разглядывая чужаков, — такая тут стояла тишина. Было тихо, и каждый шаг, каждый треск сучка под ногами казались преувеличенно громкими. Я представил себе, как Гальончи сидит, притаившись в одной из пустых кабинок, ловит каждый звук, говорящий о нашем приближении, сжимая в руке пистолет.

Теперь уже почти половина секций проволочной изгороди валялась на земле, часть проволоки была порвана, часть осела почти до земли, а та, что осталась, возвышалась над ней на какие-нибудь жалкие полметра. Дорэн просто перешагнул через нее, я последовал его примеру. Справа от нас из темноты проступила котловина бывшего здесь некогда озера, там, где раньше стояла вода, теперь виднелись сплошные заросли сорняков. На противоположном берегу появились какие-то темные контуры, и я догадался, что это, скорее всего, и есть те брошенные прицепы, о которых говорил Дорэн. Мы крались по берегу озера, подбираясь к ним все ближе и ближе, и по мере нашего приближения все четче становилась видна шедшая через стоянку посыпанная гравием дорожка — единственная светлая полоса, рассекавшая темную траву.

Обогнув стоянку вдоль берега озера и зайдя с тыла, мы оказались позади жилых кабинок. Дорэн говорил, что Гальончи устроился в третьей из них, а пока что мне удалось насчитать целых шесть таких прицепов, возле каждого виднелось нечто вроде небольшой пристани, некогда спускавшейся к самой воде. Раз я обернулся, прошел несколько шагов назад и внимательно оглядел шедшую через стоянку гравийную дорожку. С этого места были видны очертания стоявшего у самого входа старого трейлера, где когда-то был офис, о котором упоминал Дорэн, но дальше все было погружено в темноту. Я не заметил ни малейших признаков того, что Тор уже здесь.