— Брукс по-прежнему торчит на своей винокурне? — спросил у меня Дорэн.

— Откуда мне знать? — пожал плечами я.

— Только не лги мне, слышишь? Он ведь теперь там живет? Я помню, там и пять лет назад был дом. Огромный такой домина, шикарный — просто зашибись. — Он презрительно сплюнул. — Ну так как? Он и сейчас там живет?

Я по-прежнему молчал.

— С твоей женщиной все в порядке, — проговорил Дорэн. — Ты что, уже забыл? Ты ведь видел ее, Перри. С ней все нормально, она жива, и благодарить за это ты должен меня.

— Спасибо, — кивнул я.

Нет, я вовсе не пытался издеваться — я сказал это совершенно искренне. Я уже забыл о пистолете в его руках, дуло которого было угрожающе направлено в мой бок. Сейчас я помнил только о том, что он успел помешать Гальончи убить Эми. Я не смог — а вот он успел.

— Ну брось, — осклабился он. — Пустить пулю в Гальончи — это для меня одно удовольствие, Перри. Сплошное удовольствие. Тебе этого не понять. Буду просто счастлив, если смогу доставить себе его еще разок.

За нашей спиной было тихо — Гальончи, конечно, слышал его слова, но предпочел благоразумно промолчать. Поглядывая в зеркальце заднего вида, я мог различить в темноте его лицо; даже сейчас, ночью, было видно, что глаза его широко раскрыты. Он следил за нами, и от этого взгляда мне стало не по себе. Даже сейчас, когда он лежал на заднем сиденье, тяжело раненный, истекающий кровью, без оружия, с наручниками на руках, от него явственно веяло угрозой.

— Когда ты уполз в траву, я уж было решил, что ты надумал удрать, — с чувством проговорил я. — Испугался и решил добраться до шоссе и унести оттуда ноги.

Дорэн покачал головой.

— Нет. Я же знал, что только два строения на этой стоянке еще кое-как держатся: третий домик да еще тот старый трейлер. Как только я сообразил, что в третьем прицепе его уже нет, то догадался, что он решил перебраться в трейлер и ее прихватил с собой. Это было логично — ведь так он оказался ближе к дороге и мог видеть каждого, кто приедет. А одну ее он бы ни за что не оставил.

— А где ты раздобыл пистолет? — полюбопытствовал я.

— Да в том же самом трейлере, где ж еще? — хмыкнул Дорэн. — В конце концов, я ведь проторчал в нем последние две недели. И я хорошо знал, где припрятал свой пистолет, зато Гальончи понятия о нем не имел. — Он поерзал, устраиваясь на сиденье поудобнее, и слегка опустил оружие. — Штука вот в чем, приятель: девчонка твоя жива и в безопасности, верно? Так что расслабься чуток, хорошо? Самое дерьмо уже позади — во всяком случае, что касается тебя. Что до меня… мне еще нужно кое-что доделать, чтобы поставить на этой истории крест. Так что, считай, тебе повезло — увидишь шоу до конца да еще из первого ряда. — Он слегка склонил голову и с усмешкой глянул на меня. — Слушай, я тут, похоже, чего-то не догоняю: этот парень, сын Джефферсона, он что, и впрямь застрелился, покончил с собой? Ох и не хрена ж себе! Но зачем? Если он не был ни в чем виноват, почему он это сделал?