— Позапрошлой ночью был убит один из ваших знакомых, — коротко бросил Тарджент. — Небось уже слышали об этом?

Сказать по правде, все новости, которые я знал, были почерпнуты из вчерашней прессы. Утренних газет я еще не видел, вдобавок источником самых достоверных сведений для меня были вовсе не средства массовой информации, а один пьянчужка, обычно торчавший в углу автобусной остановки. Поэтому в ответ я медленно покачал головой. Тарджент наблюдал за мной с добродушным скептицизмом в глазах.

— Собираетесь сказать мне, кого убили? — поинтересовался я.

— Человека по имени Алекс Джефферсон.

Именно в такие моменты я всегда отчаянно жалел, что не курю: я не знал, куда деть руки. Будь у меня сигареты, не нужно было бы ломать голову, чем их занять. Как просто поднести сигарету к губам и затянуться, насколько это лучше, чем сидеть и просто хлопать глазами.

— Помните его? — спросил Дэли.

Я перевел взгляд на него и коротко хохотнул, потом покрутил головой, удивляясь этому вопросу.

— Да. Я его помню. Еще бы!

Они немного подождали. Я молчал. Первым не выдержал Тарджент:

— Насколько я слышал, вы с ним были… э-э-э… не очень дружны?

Наши глаза встретились.

— Он спал с моей невестой, детектив. Я потратил битых два часа и влил в себя целую упаковку из двенадцати банок пива, прежде, чем выбил из Джефферсона все это дерьмо. Дело было в загородном клубе. А закончилось это для меня штрафом за вождение в нетрезвом виде да еще обвинением в нанесении телесных повреждений. Правда, «тяжкие телесные» удалось потихоньку замять, ограничившись всего лишь туманным намеком на «недостойное поведение», что уголовным преступлением не считается, но из полицейского управления я вылетел с треском. Впрочем, все это вам наверняка известно. Но да, можно сказать и так, друзьями мы с ним не были.

Тарджент не сводил с меня глаз. Дэли старался следовать его примеру, но машинально, сам того не замечая, шарил глазами по комнате, словно подозревал, что где-то тут спрятано орудие преступления. Уж не знаю, что он рассчитывал тут увидеть — лом с прилипшим к нему клоком волос убитого или побуревшую от крови плетку-девятихвостку, мирно стоявшую в углу.

— Ладно, — буркнул Тарджент. Сидя он казался еще ниже ростом, будто весил не больше ста двадцати фунтов, однако жалким при этом почему-то не выглядел. Скорее всего, благодаря голосу, в котором чувствовался металл. — Слушайте, мистер Перри, не обижайтесь. Ничего личного, понимаете. Никто вас ни в чем не подозревает. А теперь могу я вас спросить…

— Вы там были, когда ей сказали? — перебил его я.