«Уважаемая Мадлен Фрэнк. Мы наконец получили информацию о вашей дочери. С прискорбием извещаем вас, что ваша дочь умерла. Погибла во время ужасного шторма. Микаэлы больше нет, мисс Фрэгж. Именно поэтому она так с вами и не связалась. Ее уже давно нет в живых. Остался лишь прах…»
Письмо рассыпалось прямо у нее в руках, а в дверь снова принялись звонить. Она бросилась открывать. Это Микаэла, она пришла сказать, что все это неправда. Что она жива. Она не могла умереть!
Мадлен потянулась к дверной ручке и только потом поняла, что звонит телефон. Вздрогнув, она села в кровати и посмотрела на будильник. Без двадцати семь. В такую рань ей никто никогда не звонил. Она схватила трубку и хрипло сказала:
— Алло?
— Мисс Фрэнк? — отрывисто спросил голос.
— Да, а это кто?
— Это Милдред Олленбах из Сеттон-холла.
Мадлен свесила ноги с кровати.
— Что-то случилось? — задала она глупый вопрос, прекрасно понимая, что что-то произошло.
— Случилось. Миссис Фрэнк со вчерашнего дня не произнесла ни слова, а сегодня с самого утра лежит без сознания. Она не реагирует ни на какие внешние раздражители, даже на боль. Ее осматривал доктор Дженкинс. Он полагает, что следует вызвать «скорую», если только сначала не пожелаете приехать вы.
Мадлен замерла, потом ее охватила паника.
— Может быть, ее хватил удар?
— Доктор почти уверен, что нет. — Мисс Олленбах помолчала. — Он считает… он почти уверен, что эти симптомы указывают на ухудшение ее психического состояния.
Мадлен внезапно осенило.
— А не могут эти симптомы быть результатом внезапного увеличения количества лекарственных препаратов? — резко спросила она.
— Нет, это маловероятно, — последовал краткий ответ. — Но доктор Дженкинс рекомендует провести электрошоковую терапию, и чем скорее, тем лучше, поскольку ваша мать ничего не ест и не пьет. Нам удалось уложить ее в постель, хотя нельзя сказать, что это как-то помогло.