Иеремия вздохнул:

– Дай юноше договорить, Стивен.

– Я знаю, это всего лишь сон, но он был таким реальным, – настаивал Риз. – Все наши люди, многие из которых уже умерли… каждый из них сделал по глотку, и я увидел, как лица их потемнели, будто из окон спустились тени. Их глаза закрылись. Их головы склонились. А потом… потом… – он с трудом смог заставить себя выговорить это: – Каждый из них… обратился.

Риз боролся с подступающими слезами:

– Один за другим, все те хорошие ребята, с которыми я вместе рос… Уэйд, Колби, Эмма, брат Жозеф, маленькая Мэри Джин… их глаза распахнулись, и в них уже не было ничего человеческого… они были ходячими. Я видел их глаза во сне… Белые, как молоко, и блестящие, как у рыб. Я пытался закричать и убежать, но потом увидел… я увидел…

Он вновь резко умолк. Иеремия бросил еще один взгляд на зеркало. Сзади в машине было слишком темно для того, чтобы рассмотреть выражение на лице парня. Иеремия оглянулся через плечо.

– Ты в порядке?

Последовал нервный кивок:

– Д-да, сэр.

Иеремия отвернулся и снова посмотрел на дорогу впереди.

– Продолжай. Ты можешь рассказать нам о том, что видел.

– Не думаю, что я хочу продолжать.

Иеремия вздохнул:

– Сын мой, иногда наихудшие вещи теряют силу, если проговорить их вслух.

– Не думаю.

– Перестань вести себя, как ребенок!

– Преподобный…

– ПРОСТО СКАЖИ НАМ, ЧТО ТЫ ВИДЕЛ В ЭТОМ ПРОКЛЯТОМ СНЕ!

Иеремию передернуло от пронзительной боли в груди, разбуженной силой эмоциональной вспышки. Он облизнул губы и несколько секунд тяжело дышал.