– Твоя душа не знает покоя. Ты просто идеальный персонаж романа.

– Так и получается. Мне комфортно в небе, а тебе – в тех историях, что берут начало вот здесь…

Алина прикоснулась указательным пальцем к виску Антона. Она снова смотрела в его ярко-голубые глаза, будто бы стараясь увидеть в них что-то, чего не видят другие люди. Быть может, она искала начало тех историй, что так любила читать, сидя в комнате отеля где-нибудь на другом конце планеты и дожидаясь новых вылетов.

Взгляд Алины переместился на молодую пару, гуляющую по парку с коляской. Высокий юноша южной внешности и светловолосая девушка с милым личиком и тонкими ножками. Разглядеть ребенка за ширмочкой коляски она не смогла. Тем не менее, воображение рисовало перед ней милые щечки малыша и невинную улыбку, озаряющую все вокруг.

Антон перехватил взгляд Алины и посмотрел в сторону молодой пары. Тень сомнений пробежалась по его лицу и тут же скрылась за скромной улыбкой.

– Интересно, смогли бы мы жить так? – спросил он будто бы самого себя.

– Не думаю, – ответила Алина.

Антон знал, что она ответит именно так. Способом ее существования в мире с годами становилось отрицание всего и вся. Нигилизм, как у Тургенева в романе «Отцы и дети», только с налетом современной неприхотливости. Кстати, то было одно из любимых ее произведений. Еще в школьные годы она всерьез заинтересовалась словом «нигилизм», весьма нетипичным для молодой и весьма привлекательной девушки. Смелый интерес со временем трансформировался во вполне устойчивую точку зрения.

– Ты даже представить себе этого не можешь?

– А зачем представлять? Фантазии – это твоя пища и твой рабочий станок. Мне от них становится только хуже.

– Но почему? Неужели ты никогда ни о чем не мечтаешь? Как по мне, это невозможно для здравомыслящего человека.

– Видимо, я не слишком здраво размышляю, – улыбнувшись, ответила Алина. – Только никому не говори об этом.

– Это останется между нами.

Покинув мост, они пошли по засыпанной мелкой галькой дорожке. Алина взяла Антона под руку. Навстречу им шли самые разные люди: молодые и старые, счастливые и невеселые, одинокие и не знающие одиночества. Тем не менее, у них всех имелось что-то общее. Быть может, дело было во всепоглощающей атмосфере спокойствия, которая царила в парке. Уголок тишины в самом сердце бурлящего жизнью города. Едва различимым казался шум далеких автострад, по которым на бешеной скорости мчались автомобили.

– Во сколько у тебя рейс? – спросил Антон.

– Сегодня в полночь. Но мне еще нужно домой заехать ненадолго. Так что я свободна только часов до восьми.