Вложив в него все, что в ней было, — а было до хрена.

Кровь хлынула, будто трубу сорвало, но его это не остановило. Он яростно и отчаянно продолжал нападать, хватая Берк за волосы, пытаясь выцарапать глаза.

«Как девчонка дерется», — подумала Берк, с силой ударяя коленом в пах.

Может, ему и было больно, и он пронзительно взвизгнул, но его гнали взвинченные адреналином нервы, и раздавленные всмятку яйца его не остановили. Лицо у него стало бледным как смерть, но он рвался наружу. Продрался мимо Берк, вылетел в дверь, сбросил куртку, потому что Берк успела вцепиться в капюшон, и в болтающейся белой футболке, заляпанной сегодняшним ужином в «Хангри мэн», захромал налево, но там оказались люди, прошедшие за кулисы по пропускам от «Twenty Million Miles to Earth», они стояли на дороге и таращились на него, а Берк вслед кричала:

— Держите его, держите!

И диджей «Поговорим» свернул направо, попытался проскочить мимо тележки, которая чуть его не опрокинула и как следует тяпнула за ногу. Пролетел мимо еще двоих рабочих сцены, ища себе дорогу, и тут вдруг из двери впереди вышел этот хмырь из Детройта.

— Джон, держи его! — крикнула Берк, вцепившаяся в пустую темно-коричневую куртку.

Что Детройт всегда бьет Филли — утверждение слишком общее. Может, не всегда оно так.

Но сейчас вполне оправдалось.

Кочевник успел нанести три прямых, пока диджей понял, что его лупят. Это не были обычные тычки, как в драке в баре или на парковке. В них был некоторый подтекст, определенная сила, и они очень ясно объяснили диджею, что он на верном пути в больницу. Еще тройка ударов — раз-раз-раз! — и диджей лишился речи и передних зубов.

Кочевник еще раз ударил в горло — не так сильно, как когда-то Квинса Мэсси перед «Олив-гарден», но так, чтобы запомнилось.

Диджей рухнул на колени. Лицо у него было не столько лицом, сколько хорошим образцом абстрактной живописи. Кочевник стоял и смотрел сверху на этот «Этюд в багровых тонах с носом на лбу». Из дверей выглянул Терри, вытаращив глаза за очками, и решил оставаться там, где был, — от греха подальше.

Секунда оцепенения — как всегда бывает после внезапной драки или катастрофы.

— Джон, Терри, помогите! — крикнула Берк, и от дрожи в ее голосе у Кочевника сжалось сердце.

Он посмотрел в коридор. Берк поддерживала кого-то, не узнать кого. Они медленно шли к нему, с трудом, и вокруг толпились рабочие сцены и посетители с пропусками за кулисы от «Twenty Million Miles to Earth», пытаясь помочь.

Кочевник увидел рот, замотанный липкой лентой, та же лента вокруг головы схватила спутанные волосы. Увидел, что она растирает запястья и с одного тоже свисает длинный кусок ленты. Увидел, что голубая блузка с пышными рукавами загублена. Ее любимая. Ариэль, заметив его взгляд, опустила голову, будто стыдясь, что ее видят в таком состоянии.