— Созвонимся, — сказала она, может, чересчур жизнерадостно.

Равингтон сел в свою «хонду-пилот» и завел мотор. «Кирпичная стена» Берк подошла к своей машине, с небрежной грацией вдвинулась за руль и пустилась вслед за Райвингтоном в будущее, показав друзьям знак мира.

Кочевник и Ариэль остались вдвоем — и одни.

— По чашке кофе? — предложил он.

— Я знаю тут место, где есть «серебряная игла».

— Веди.

* * *

Кейт Аллен проснулась, почувствовав, что мужа в кровати нет. В номере «Рэдиссона» было темно. Кейт стала нащупывать лампу на ночном столике, но муж сказал:

— Это не нужно.

Он сидел в кресле у окна, в отглаженной синей пижаме. Шторы были открыты. Уличный свет еще горел и мигал, и в ночном небе медленно летел самолет.

— Который час? — спросила она.

— Поздно. Или уже рано, скоро рассвет.

— Это рука тебе спать мешает? Болит?

— Болит, конечно. — Рука в гипсе была вытянута перед ним, Кейт видела его профиль в стекле. — Но ничего страшного, я просто думаю. Ложись спать.

Она знала, что ему много есть о чем подумать. Он рассказал ей о поездке к родным Джереми Петта в Рено. Это, он сказал, он должен сделать. Полет на один день, утром туда, вечером обратно. Он рассказал, как приехал к маленькому дому в грустной части города, где, сказал он, стоит в воздухе едкий запах, горький горелый запах. Он ей рассказал, как отец Джереми Петта, награжденный морпех, ни разу не взглянул ему в глаза во время разговора, хотя Труитт выразил свое глубочайшее сочувствие и глубочайшее уважение к молодому человеку, который потерял дорогу.

Отец Джереми Петта не разжимал правого кулака, у него даже костяшки побелели. На левой руке не хватало трех пальцев. Он был сержантом морской пехоты, участником «Бури в пустыне» в девяносто первом. Мать Джереми Петта, сказал Труитт жене, надела на лицо непроницаемую маску, и когда ходила, то будто прилипала к стенам, и раз или два она оказалась на стуле, где несколько секунд назад ее не было, или же вот только что она была видна в дверях — и вдруг ее там нет.

Она в совершенстве овладела искусством становиться невидимой.

«Спасибо, что заехали», — сказал в дверях отец Джереми Петта, но запавшие глаза смотрели на клочок земли, где не было травы.

Кейт лежала на подушке, глядя в темноте на мужа.

— Я думаю, можем выбраться в аэропорт пораньше.