– Ладно, ну, может быть, помог я кое-кому, протянул руку помощи в борьбе с непереносимой болью. Пару раз морфин, несколько пачек амитриптилина, может быть, темазепам, но у них был рассеянный склероз и все такое. Честно.

Молчание.

– Просто попытался стать хорошим гражданином, понимаете? Ближнему помочь.

– А как насчет гипотензивных средств?

Он провел языком по зубам.

– Да на них особого спроса нет. Опиоиды и барбитураты, сейчас это самое любимое блюдо среди продвинутой молодежи Олдкасла… А я бы никогда и не стал, сами понимаете, примерный гражданин, помощь ближнему…

Я подошел к нему достаточно близко, чтобы почувствовать запашок сигаретного дыма и горьковатого лосьона для бритья.

– Хочешь, чтобы мы остались друзьями, да, Ноэл?

Он покачался из стороны в сторону, еще сильнее сгорбился, посмотрел на меня, как нервная оранжевая ворона:

– Мы друзья, конечно… Почему бы нам не быть друзьями?

– Если хочешь, чтобы все было по-старому, тогда вот что тебе нужно будет сделать… Поговоришь со всеми своими приятелями, примерными, как и ты, гражданами, и выяснишь, кто воровал из закромов хирургические расходные материалы. А потом мне расскажешь. – Улыбнулся ему, постаравшись, чтобы улыбка вышла доброй и холодной. – И сделаешь это завтра, к этому же времени.

Он стал еще меньше.

– А если я не смогу? В смысле, ну, вы понимаете, я приложу максимум усилий, вне всякого сомнения, но что, если я буду спрашивать, а мне никто ничего не скажет?

Моя рука опустилась ему на плечо, он вздрогнул. Моргнул.

А я ему плечо сжал, нежно так:

– Давай не будем это пробовать, ладно?

* * *

Женщина из отдела по работе с персоналом улыбнулась нам, правда, улыбка не ушла дальше ее щек. Склонилась над Элис, усаживая нас в пару кресел, обитых кожзаменителем. Кожа у нее была белая, как молоко, длинные черные волосы по бокам, а спереди челка, как будто выстриженная одним касанием ножниц.

– Даррен присоединится к нам в ближайшее время, он разговаривает по телефону. – Сложила руки перед собой. – Так в чем, собственно дело?