Харпер подумала, что кому-нибудь может прийти в голову с разбегу ударить ее ногой в живот, просто для смеха. Они уже не ведали, что творят. И, может быть, зашли уже дальше, чем собирались. Может, они просто хотели закидать ее снежками и сбежать. Они забыли себя. Забыли собственные имена, голос матери, лицо отца. Харпер подумала, что они вполне могут и убить ее здесь, в снегу, ненароком. Вскрыть этими же ножницами горло. Когда ты в Свете, все кажется хорошим, все кажется правильным. Ты не ходишь – танцуешь. Мир пульсирует в тайной песне, и ты сам себе звезда в собственном красочном мюзикле. Кровь, которая брызнет из ее сонной артерии, покажется им такой же прекрасной, как игристое вино, бьющее светящимся красным фонтаном.

Девочка, все это время стоявшая позади, повалила Харпер в снег на бок. Какой-то пузырь сильных, опасных эмоций дрожал внутри, и Харпер замерла, опасаясь, что он прорвется. Не хотелось выяснять, что это такое… горе, ужас или – хуже всего – капитуляция.

Девочки по очереди, пританцовывая, приближались к Харпер и бросали снег ей в лицо. Харпер зажмурилась.

Девочки стояли над ней, перешептываясь. У Харпер не было сил поднять глаза и посмотреть на окружавшие ее маски. Они говорили тихо, шипящими, неразборчивыми голосами. Харпер трясло. Джинсы промокли, запястья болели, а разбитое лицо горело от снега.

Наконец она решилась чуть приоткрыть один глаз. Шепот продолжался, но девочки ушли. И шептал только ветер, баюкая сосны.

Харпер изогнулась и пошевелила руками. Ленту намотали на перчатки, а не на кожу, и вскоре одну руку удалось освободить. Харпер стянула перчатки с другой и отшвырнула их вместе с лентой. Нащупала угол ленты на губах и, не мешкая, дернула. С лентой она оторвала и кусочек кожицы с верхней губы.

Харпер выплюнула камень в снег. Он стал розовым от крови.

Харпер поднялась на ноги, но голова так закружилась, что пришлось опереться о сосну, чтобы не упасть. Она перебиралась от дерева к дереву, как малыш, который делает первые шаги, держась за мебель. Найдя поворот к побережью, она двинулась вниз с холма. И уже прошла с десяток шагов, когда кто-то окликнул ее.

– Сестра Уиллоуз? – крикнул Нельсон Гейнрих. – Вы куда? Дорожка в лазарет – вон там.

Он стоял на досках с Джейми Клоуз. Джейми была в той же одежде, в какой Харпер видела ее в последний раз, – ярко-оранжевые лыжные штаны и свободная аспидного цвета парка. Одно только изменилось: Джейми сняла маску Тириона Ланнистера.

– Снег вам по шейку. Вылезайте сюда, пока не закопались живьем. – Лицо Нельсона порозовело от холода, и он улыбался, демонстрируя два передних зуба.