Харпер перешагнула через него и подошла к Рене, склонившейся к водительской двери. Харпер увидела, что Рене качает Гилберта Клайна на руках. Кровь еще текла из раны на его шее, но уже не хлестала. И кровью было залито все переднее сиденье.

Харпер безучастно отметила, что кисть, еще сжимающая пистолет, аккуратно уложена на приборную доску. Рене разумно подобрала ее и поместила туда, где Ковбой Мальборо не сможет забрать свой «глок».

– Мы почти дочитали «Обитателей холмов», – сказала Рене. – Гил сказал, что в жизни не думал, что ему так понравится книга про говорящих животных. Я сказала, что жизнь – странная штука, и я никак не ожидала, что влюблюсь в угонщика машин. – Рене не плакала, она говорила очень спокойно. – Он провода замкнул – мы не нашли ключи. И он еще сказал мне, что он – живое свидетельство того, что большинство преступников берутся за старое, едва оказавшись на свободе. И сказал: сожалеет, что повышает уровень рецидива. И я не сразу поняла, что он шутит. Он говорил так серьезно. Он даже не улыбался собственным шуткам, не то что не смеялся. Ох, Харпер, мне незачем жить без него. Я как будто всю жизнь прожила, не чувствуя вкуса еды. Потом в лагерь пришел Гил, и у всего появился вкус. Все стало деликатесом. А потом этот гад застрелил его, и теперь Гил мертв, а я снова перестану чувствовать вкус. Не знаю, как мне быть.

Харпер хотелось бы сказать хоть что-то. Но она так ослабела, что не могла выдавить ни слова. И просто обняла Рене и поцеловала в ухо. Рене закрыла глаза и заплакала очень тихо, почти беззвучно.

Ковбой Мальборо пронзительно закричал.

Харпер обернулась – над ним стояла Алли. Она снова держала брата на руках. Похоже, она остановилась только для того, чтобы ударить Ковбоя Мальборо по ребрам.

– Ах ты, сраная сука, ты сгоришь, а я буду дрочить на твои сраные обугленные сиськи, – сказал Ковбой Мальборо.

– Подрочить захочешь, – ответила Алли, – так научись делать это левой, огрызок.

– Ему не стоит жить, – сказала Рене, – когда столько людей мертвы. Это нечестно.

– Хотите, я его убью? – спросил Пожарный. Харпер не заметила, когда он спустился и оказался рядом. Он и сам пошатывался и, судя по всему, чувствовал себя не лучше – или даже хуже, – чем Харпер. Пот катился по его изможденному бледному лицу. Впрочем, глаза были темны, как вороново крыло, и совершенно невозмутимы.

Он ухватил пожарный топор, прислоненный к машине.

Рене обдумала предложение, потом покачала головой:

– Нет, пожалуй, нет. Наверное, я слабая и глупая, раз не хочу поквитаться, пока есть возможность.