Он тронулся к двери, а за ним по стенам шлейфом повлеклись тени. Я различал их в зеркале белесыми мазками на черном, как видел когда-то лицо Джона Грейди — тоже в зеркале, — волком воющего над своим проклятием. Лишь когда дверь открылась и в нее на секунду протянулся желтый клин света, я заметил на противоположной лавке оставленный Коллектором конверт. Я его взял. Конверт был тонкий, незапечатанный. Открыв его, заглянул внутрь. Там лежала черно-белая фотография, которую я вынул и положил на стол в тот момент, когда дверь у меня за спиной закрылась, так что теперь лишь мигающие отсветы фонаря освещали фото моего дома, густеющие сверху облака и машину у дорожки, возле которой стояли двое: высокий и мощный, сурового вида темнокожий, а рядом улыбчивый растрепа пониже ростом.

Фотографию я какое-то время пристально разглядывал, после чего упрятал обратно в конверт и сунул в карман куртки. Из дверей кухни появилась официантка, не замедлившая полоснуть меня заплаканными глазами. Бар я покинул, а заодно и Элдрича с его секретаршей и курганами старых бумаг, написанных на имя мертвых. Оставил их всех и больше не возвратился.

В то время как я ехал на север, у Меррика были свои дела. Он приближался к дому Ребекки Клэй. Позднее, когда все завершится кровью и пальбой, его присутствие припомнит сосед, но пока Меррик шел незамеченным. У него вообще был дар при необходимости рассеивать внимание, сливаться с пейзажем. Он увидел двоих верзил в слонином грузовике, а также авто третьего, припаркованное позади дома. В авто никого не было, то есть человек, по всей видимости, находился внутри. В том, что с ним можно совладать, Меррик не сомневался, но поднимется шум, а это привлечет внимание остальных. Их тоже можно грохнуть, но риск чересчур велик.

И Фрэнк решил отступить. Вместо этого он обзавелся новой машиной, выехав в ней на скорости из гаража летнего домика в Хиггинс-Бич, и проехал к складу обветшалого строительного участка возле Вестбрука, где застал в одиночестве за работой Джерри Лежера. Ему он сунул в рот ствол пистолета и проинформировал, что с выниманием оного Лежер должен будет выложить без утайки все, о чем они общались с женой насчет ее отца, а также все, что он знал или подозревал насчет событий, приведших к исчезновению Дэниела Клэя, иначе затылок будет снесен напрочь, со всеми волосами. Лежер был абсолютно уверен, что жить ему осталось всего ничего. И он во всех деталях — ложных и полуправдивых, надуманных и откровенно вымышленных — в красках поведал Меррику о своей шлюхе-жене. Была тут также и правда, что хуже любой лжи.