– Четыре из семи. Зафиксированы три выкидыша, и, поскольку о матерях нет никакой информации, я предполагаю, что с ними все в порядке.

– Великолепно. Так что прикажешь мне делать? Отправиться прямиком к Анне и врезать ей по животу? И сказать: «Прости, это для твоего же блага»? – Она открыла дверцу холодильника и, пылая гневом, уставилась в него. – Сегодня вечером я хотела угостить тебя настоящим вкусным ужином, но теперь уже очень поздно. Придется согреть лазанью в микроволновке.

Коннор посмотрел на часы. 22:15.

Монти заметила, что мигает огонек автоответчика, но сейчас она была слишком занята и не хотела отвлекаться. Вместо этого она предпочла озвучить свои страхи:

– Это слишком серьезно для нас, Коннор. Нам надо выбираться из этой ситуации. Ты не думаешь, что стоит обратиться в полицию?

– Не уверен, что это самая умная идея, – с неожиданной для него уклончивостью сказал Коннор.

– Почему же? – Она положила на стол штопор и поставила бутылку красного вина.

– Ну… я вообще сомневаюсь, что это дело полиции, – уклонился он от прямого ответа.

– Четыре женщины мертвы, еще десять могут умереть – и это не дело полиции? – Она затянулась сигаретой. – Послушай, компания нарушает все писаные правила. Они изменили состав лекарства, не пройдя ни одной из предписанных процедур. Господи, нет ни одного упоминания о проверке на животных токсичности препарата, нет обращения ни в Комитет по этике, ни в Комитет по выдаче СКИ…

– ски?

– Сертификат о клинических испытаниях.

– Ах… ну да, – пробормотал он.

– Все их действия – вопиющее нарушение Хельсинкской декларации. И не какое-то мелкое протокольное, а уголовное действие. Они приступили к четвертой фазе испытаний, даже не приступив к первой, второй и третьей фазам. Нет ни слова о том, что поступали отчеты в Агентство медицинского контроля. А также в Комитет по безопасности медицины. Ничего!

Коннор кивнул. Он отлично знал, что каждое новое или модифицированное лекарство должно пройти на грызунах тест на ядовитость, а порой – и на млекопитающих. Затем местный Комитет по этике проводит тесты первой фазы на небольшом количестве здоровых добровольцев. Если этот этап проходит успешно, можно начинать испытания второй фазы, в которых участвуют уже несколько сотен пациентов, и в их ходе выясняется эффективность и оптимальное дозирование лекарства. Третья фаза должна включать несколько тысяч добровольных пациентов, с помощью которых окончательно уточняется действие лекарства и меры безопасности.

Если препарат проходит третью фазу, то фирма смело может обращаться в Агентство медицинского контроля за лицензией на свой продукт в пределах Соединенного Королевства или в Управление по контролю за продуктами и лекарствами в США. Четвертая фаза должна начинаться лишь после получения лицензии от АМК: постмаркетинговая проверка включает в себя сотни врачей, которые, в свою очередь, держат под контролем тысячи пациентов, и длится она около года.