– Да. Таков был их способ добиваться верности своих приближенных. В этих ужасах была даже какая-то элегантность. Тебе не кажется?

Коннора внезапно пробила крупная дрожь, когда наконец до него дошло.

– Святый Боже! – воскликнул он. – Они не могли этого сделать!

– Могли, Коннор, и делали… существуют документы.

– Я… я имел в виду не Медичи.

Шваб как-то странно посмотрел на него:

– Так что ты имел в виду?

Коннор смотрел в пол у себя под ногами, не в силах продолжить.

– Я… это… словом, не важно, – промямлил он. – Забудь. – Но в мозгу у него пульсировало возбуждение, смешанное с ужасом, когда он осознавал всю чудовищность того, что предстало перед ним.

Суд Медичи.

Эти слова буравили ему мозг.

Этот Суд Медичи.

Насколько далеко продвинулся доктор Баннерман в своем анализе «Матернокса»? Удалось ли ему идентифицировать ту ДНК? Потому что если он это сделал и если Коннор был прав в своих самых последних предположениях, то нет никаких сомнений – в таком случае ученый подписал себе смертный приговор. И Монти, и Уэнтуорту, и ему самому, Коннору.

И сомнений в этом нет.

99

99

Среда, 7 декабря 1994 года